Одиннадцатая могила в лунном свете
Шрифт:
— В смысле? Покажи.
Я бросилась одеваться. Рейес — тоже.
— Поторопитесь. Когда я уходил, дядя Боб уже шел к двери. Если бы капитан Америка не пытался меня убить…
— Если бы я хотел твоей смерти…
— Может, не сейчас, а? — Для проформы я еще разок смерила мужа сердитым взглядом.
Он повел одним плечом.
— Пусть научиться стучать.
Пока они опять не принялись спорить, я взяла Ангела за руку:
— Покажи, — и дематериализовалась.
Рейес сделал то же самое.
Ангелу
Идти за Ангелом оказалось сложнее, чем я ожидала, поэтому Рейес буквально вел меня за руку. В мгновение ока мы оказались на месте — перед самым захудалым отелем из всех, что существуют в Альбукерке.
— Он там, — показал Ангел, — номер 212.
— Спасибо, солнце.
Дядя Боб уже находился в номере. Дверь была закрыта, поэтому я сделала то, что сделал бы любой уважающий себя частный детектив: опять дематериализовалась и принялась подслушивать.
— Он не говорит по-английски, — сказал какой-то мужчина.
Я просочилась в крошечную комнатушку. Рейес не отставал ни на шаг. В другом конце номера появился Ангел.
Похоже, дядя Боб держал в заложниках всех присутствующих. А их было девять. Девять! И, судя по всему, эти девять человек собрались не просто так.
— Еще как говорит, — отозвался дядя Боб и прицелился одним из двух пистолетов, которые держал в руках, в мужчину лет пятидесяти с хвостиком.
Хреновая стрижка, жуткие усы. Как будто этот мужик появился тут прямиком с дискотеки в семидесятых.
— И я знаю, почему вы здесь, — добавил дядя Боб.
— Датч, — позвал Рейес, привлекая мое внимание к столу.
Я подошла ближе. На столе лежал открытый портфель со стопкой каких-то бумаг, а наверху стопки маячила фотка вашей покорной слуги.
Не может быть! Вряд ли это те самые люди.
Я глянула на мужа:
— Вряд ли это те самые люди.
— Роберт их убил, но эти могут быть из той же шушеры.
— Он не знает, о чем ты говоришь, — заявил спикер собравшихся.
— Знает, — насмешливо улыбнулся Диби. — Итак, Шарлотта Дэвидсон.
Мужчина, который, кажется, интересовал Диби больше всех, лениво улыбнулся:
— Ее так зовут?
— Это не важно. Живыми вы отсюда не уйдете.
— А мне кажется, очень даже уйдем, друг мой, — возразил все тот же мужик и начал вставать на ноги.
Дядя Боб крепче сжал пальцы на пистолете. Мужчина поднял руки и уселся обратно.
— Наверное, ты не ожидал увидеть здесь такую большую, — он развел руки, показывая на всех собравшихся, — компанию?
— Я прекрасно знал, на что иду, Валенсия.
— Думаю, ты лжешь.
— А я думаю, ты нервничаешь.
Никогда в жизни я не видела дядю Боба таким решительно настроенным. Таким… взбешенным. Горячими
— Видишь ли, два года назад именно я перебил твою маленькую компашку.
Мужик застыл — явно не ожидал такое услышать.
— Они о ней знали и хотели преподнести ее тебе. Но я вовремя все выяснил. И это мой город. Мне не очень нравится, когда колумбийские наркобароны пытаются похитить женщин, чтобы потом съесть.
— Мои люди знали о ведьме?
О ведьме?
— Да.
Это я-то ведьма?!
— Некоторые люди в некоторых кругах в курсе, что она обладает какими-то экстрасенсорными способностями. Но поверь мне, — ухмыльнулся дядя Боб, — они не знают и половины.
— Как ты узнал, что мы здесь?
— Государственный департамент следит за такими, как ты, El Tibur'on 26 . Само собой, как только ты сунулся в страну, мы об этом узнали.
— Я прибыл, минуя обычные маршруты.
26
(Исп.) Акула; воротила.
— Тебя ввезли нелегально — я в курсе. У меня полно связей.
— Но, быть может, я здесь вовсе не из-за этой твоей Шарлотты.
Это заявление Диби не удостоил комментарием.
С каждой секундой в номере росло напряжение. Один из мужиков потянулся за пушкой на комоде, но дядя Боб бросил на него предупреждающий взгляд. Второй опустил руку к пистолету в кобуре. История та же, только калибр другой.
Однако, так или иначе, головорезы одолеют моего дядю. Их больше, и долго он не продержится. О чем он только думал?!
— Вообще-то, я делаю тебе одолжение, — проговорил Диби. — Муж Чарли — сын Сатаны. Он поступил бы с тобой гораздо хуже.
Внешне мужик оставался спокойным, но я ощутила, как у него ускорился пульс. Вот только не от страха, а от голода. Рейеса он тоже захотел съесть. Козел.
Я повернулась к мужу и офонарела от выражения его лица. Рейес был в ярости, и эта ярость была чистой, ничем не замутненной.
— Рейес, им все равно не удалось бы тебя убить, верно? Все в порядке.
Еще чуть-чуть, и у него бы отвисла челюсть.
— По-твоему, я о себе беспокоюсь?
Конечно, нет.
— Но меня им тоже не прикончить.
— Есть вещи пострашнее смерти.
Вот блин! Я отказываюсь думать, что это прозвучало, как обещание.
Внезапно события стали разворачиваться так быстро, что застали меня врасплох. В каждом углу показались пистолеты. Я едва расслышала слова «Не двигаться!», как раздались выстрелы. Полетели пули, причем две из них были выпущены из пушек Диби. Надо отдать ему должное. Реакция у него отменная.