Одиночество-12
Шрифт:
– Откроешь – убью, – просто и внушительно сказал я Герману и пошел к Маше.
– Что ты там возишься? Я же сказал «сто двадцать секунд!»
– Иду. Еще минуту. Мне нужно переодеться! Я не могу идти в халате!
– И возьми все деньги, что есть в доме, – сказал я, вспомнив обоих майоров и Звездочку.
Теперь мой визит стал напоминать классическое ограбление. Драгоценности. Деньги. Сообщница. Вернувшись в прихожую, я увидел, что Герман куда-то уполз. В дверь позвонили еще раз. Три коротких звонка. Тревожно и настойчиво. Я начал нервничать. Настойчивые звонки
– Кто там? – Теперь этот вопрос задавал я.
– Это Софья Андреевна сверху. Что-нибудь случилось?
– Нет. Не беспокойтесь. Мы уже приехали. Тут простой обморок.
– А, ну слава Богу. А то я так разволновалась. Она же совсем молодая женщина!
– Не беспокойтесь, все в порядке!
– А вы Скорая Помощь, да?
– Да, – немного раздраженно ответил я. – Мы – Скорая Помощь. И еще какая скорая…
В кухне происходили очень неприятные вещи. Герман, сидя на полу, закончил набирать номер телефона. По выражению лица было понятно, что он вот-вот начнет говорить. Времени вырвать телефонный шнур у меня не хватало. Поэтому я снял автомат с предохранителя и прицелился.
– Так у вас точно все в порядке? Помощь не нужна?
– Нет, спасибо большое. Помощь не нужна! – механически вежливо сказал я, нажимая на курок.
От страшного грохота я на несколько секунд оглох. Телефон разлетелся вдребезги. Кажется, куски его задели лицо Германа, потому что у него на лбу появилась кровь. В прихожей запахло горелым маслом и чем-то кислым.
С лестничной клетки донесся легкий стон и звук падающего тела. Я подумал, что обморок – это лучшее на что в данной ситуации могут быть способны соседи.
В прихожую ворвалась Маша.
– Ты убил его?!
– Я убил телефон. И если мы не выйдем через пятнадцать секунд, то могут быть новые жертвы.
– Герман, ты жив?
Герман не ответил, но по тому, как он вытирал тыльной стороной руки кровь со лба, было очевидно, что он жив. Мне показалось, что Маша посмотрела на меня с испугом. Хм… Таких эмоций я у Маши еще не вызывал. Накинув на плечи рюкзачок, она решительно направилась к двери, но открыв ее, сделала шаг назад.
– Ты убил Софью Андреевну?!
– Маша! Я никого не убивал. Твоя Софья Андреевна упала в обморок. Очень расстроилась, что ее помощь не нужна. Но я скоро кого-нибудь убью, если мы не поторопимся.
– Софья Андреевна, вы живы?
Маша наклонилась над ней. Софья Андреевна нежно промычала что-то в ответ. Я не выдержал.
– Маша, пожалуйста! Выстрелы слышал весь дом!
– Не надо меня торопить! Я не просила тебя стрелять.
– А я просил тебя открыть дверь домофона. Тогда бы здесь не было никаких соседских тел.
– Идиот! При чем здесь домофон?!
– О, Боже…
Еще через минуту мы выходили из подъезда, представляя собой довольно необычную пару. Мужик в камуфляже с подозрительно правильной осанкой (от трусов до воротника у меня торчал автомат) и девушка с семенящей походкой в черных тапочках с помпончиками.
– Я забыла одеть туфли!
– Мы не вернемся. Мы купим тебе новые туфли. А до машины ты дойдешь в тапочках. Ты не
– Взяла сколько-то. Подожди, дай мне подумать…
– Только не надо думать о том, что именно еще ты забыла взять.
– Только не надо мне указывать, о чем думать.
– ОК.
Мы молча дошли до машины и я попытался выжать из УАЗика все, чему его учили на родине Ленина. Учили его хреново, хотя ревел он как Porsche.
Наверно, сегодня был день рождения Тарантино. Или годовщина первого показа Pulp Fiction. По крайней мере, радио через две песни на третью выдавало очередной шедевр.
Countin’ flowers on the wallThat don’t bother me at allPlayin’ solitaire till dawn with a deck of fifty-oneSmokin’ cigarettes and watchin’ Captain KangarooNow don’t tell me I’ve nothin’ to do. [67]67
Считать цветы на обоях – меня совершенно не напрягает. И раскладывать пасьянсы до рассвета с колодой в 51 карту. Курить сигареты и смотреть на Капитана Кенгуру. И не надо рассказывать, что мне нечем заняться. (англ.)
На этой оптимистичной ноте Маша вывернула тумблер против часовой стрелки до упора. Цветы на обоях завяли.
– Герман набирал телефон при тебе?
– Нет. Я вышел поторопить тебя со сборами.
– Ты не заметил, сколько цифр набирал Герман?
– Что??? Почему ты спрашиваешь?
– Если две, то он звонил в милицию, и это не страшно.
– А что страшно?
– Если он набрал семь цифр, то он звонил твоим хатам.
– Кому?!
Я чуть не врезался в Газель на светофоре.
– Кому?!
– Это долгая история. Нам нужно бежать. Куда, кстати, мы едем сейчас?
– Это зависит от того, сколько у тебя денег.
– Не знаю. Тысячи две. Может две двести.
– Тогда мы едем ко мне домой. Нужны еще деньги.
– Но дома уже тебя ждут.
– Никто там меня не ждет. Если бы они ждали, они делали бы это у твоего дома. Нам остался километр. Как хаты ни круты, но за две минуты они ничего сделать не успеют. Даже после звонка Германа.
– Послушай! Наплевать на деньги! Ехать к тебе – это самоубийство.
– Дорогая! Я повторяю. У меня дома лежит одиннадцать тысяч долларов. Свежезаработанных. При этом пять штук мне нужно отдать людям, которые меня сюда доставили. Они же, кстати, нас отсюда и вытащат.
– Жизнь дороже. Потом расплатишься. На мои две мы легко смоемся куда угодно.
– Мне нужно забрать у них кое-что. Залог. Он стоит много больше. И хватит считать деньги: ты же аристократка. Вот видишь, мы уже приехали. Сиди спокойно, я сейчас вернусь. Ты знаешь, то, чего очень боишься, как правило, не случается. Все будет хорошо. Давай мои ключи.