Одиночка
Шрифт:
— Из Вашингтона? — теперь профессор разглядывал его с недоверием. — И вы утверждаете, что пробрались сюда? Чего ради?..
— Ради вас, профессор. Чтобы вытащить вас отсюда.
Мендль хмыкнул: этот человек явно был сумасшедшим.
— Вы говорите ерунду, кем бы вы ни были. Выбраться отсюда удалось только двоим людям. Да и то, никто не знает, что с ними стало.
— Это были Вецлер и Врба, — отреагировал Блюм. Профессор удивленно поднял брови. — Смотрите, — Блюм закатал
Мендль взял руку Натана и ошарашенно смотрел то на номер, то на него.
— Я понимаю, как все это звучит. Но я могу доказать каждое слово.
— Да кто же вы, черт возьми, такой, что смогли попасть сюда? Какой-то диверсант? Но вы на такого не похожи. И польский у вас безупречный. Говорите, вы из Вашингтона? Я стар, но не глуп, молодой человек.
— Моя фамилия Блюм. Я поляк. Три года назад я еще жил в Кракове. Всю мою семью расстреляли немцы, я бежал в Соединенные Штаты. Пошел на службу в армию. Месяц назад мне предложили вернуться сюда. Чтобы спасти вас. И привезти в Америку.
— В Америку… — глаза Мендля еще больше округлились. Но потом он лишь улыбнулся и покачал головой. — Оглянись вокруг, сынок. Ты что, не видишь двойных рядов колючей проволоки под током и всех этих охранников? Собираешься вызвать такси, и чтобы его подали к воротам? Ты предлагаешь выбираться отсюда? Каким образом?
— У нас есть план. На путях за пределами лагеря еще ведутся работы?
— Денно и нощно. Ты же чуешь запах печей Биркенау? Двадцать четыре часа в сутки. Чем больше поездов, тем больше топлива для печей.
— Завтра мы вызовемся туда в ночную смену, — едва слышно объяснил Блюм. — Будет налет польских партизан.
— Партизан? Здесь?
— Да, все уже оговорено. За нами прилетит самолет. Тот, который сбросил меня два дня назад. Вы отправитесь в Англию и потом в Америку. Кем бы вы ни были, я могу сказать только, что вы им очень нужны.
— Кем бы я ни был? — профессор не скрывал скепсиса. — Если это какая-то уловка, уверяю вас, я…
— Вас уже пытались вывезти с документами парагвайского посольства. С вами контактировал представитель в Берне. — Блюм пересказывал то, что ему было известно. — Вы добрались до швейцарской границы, потом в Роттердаме должны были сесть на грузовое судно. «Принц Эуген». Так? В конце концов вы оказались во Франции в центре для беженцев в Виттеле.
Недоверие на лице Мендля постепенно сменилось изумлением. Он кивнул. Затем улыбнулся. Он все понял.
— Я обещаю вам, что это никакая не уловка, — Блюм смотрел ему в глаза. — Мне не сказали, чем вы занимались и почему вы им так нужны. Только то, что вас необходимо привезти. Поэтому я здесь. И еще я вам должен передать вот это…
Блюм надорвал подкладку куртки, извлек оттуда сложенный листок бумаги и протянул его Мендлю. Старик глянул на бумагу, все еще недоверчиво, неуверенно развернул
Это было письмо.
Наверху красовалось изображение Белого дома.
Глаза у профессора чуть не выкатились из орбит.
«Профессор Мендль, — тихо, себе под нос начал он читать по-английски. — Вы нужны для фронта. Я могу сообщить вам, что мы почти добились результата. По соображениям безопасности я не могу сказать вам, в чем именно. Но я знаю, что вы меня понимаете. Я пишу вам, чтобы гарантировать, что вы можете довериться этому человеку, Натану Блюму. Он наш посланник. Вы должны приехать сюда и поделиться своими разработками ради свободы и победы в войне. Благодарные американцы нуждаются в вас и ждут вас. Да поможет вам Бог! Ради блага человечества».
— Боже мой! — пробормотал Мендль в полнейшем изумлении.
Подписано Франклином Делано Рузвельтом, Президентом Соединенных Штатов Америки.
Мендль поднял голову и посмотрел на Блюма, лицо его побелело как полотно.
— Как вы это достали?
— Мне его передали. В Англии, перед моим отъездом.
— Эксперименты с тяжелой водой? — Мендль начал складывать два и два. — Американцы уже близки? Должно быть, близки, если послали вас.
— Я что-то слышал, но не знаю подробностей. Мне велели доставить вам это письмо и вывезти вас отсюда.
— Эти мерзавцы уничтожили все мои записи, — в отчаянии Мендль покачал головой. — Дважды! И к тому же, вы видите, что я не в лучшей форме. Я слишком стар, чтобы играть в шпионов.
— Вы должны бежать, — настаивал Блюм. — Я рискую жизнью ради вас. И вот что я сделаю. Я не представляю, что вы там знаете и почему они так хотят заполучить именно вас, но чтобы доставить меня сюда, куча людей поставили свои жизни на карту, профессор. Так что вы должны. Вы обязаны поехать.
Мендль вздохнул и закрыл лицо ладонями.
— Это пока надо убрать, — он сложил письмо, — не дай бог, кто-нибудь увидит… — Он огляделся вокруг опасливо и смущенно, все еще в шоке от происходящего, и засунул письмо за пояс.
— Я хочу спросить вас, профессор, — продолжал Блюм. — Ваша семья?..
Мендль покачал головой:
— Их не стало вскоре после нашего приезда сюда.
— Мне жаль. Моих тоже убили. Значит, вас тут ничего не держит. Я могу поручиться за партизан, они умелые и преданные бойцы. Свою задачу они выполнят.
— А мы-то что должны делать? — саркастически воскликнул профессор. — Бросать лопаты и бежать в лес? Пока нацисты на минуточку отвернутся в другую сторону?
— Нет. Мы не побежим в лес, мы побежим к реке, — ответил Блюм. — В противоположном направлении. Там нас встретят.
— Встретят… — Мендль не скрывал сомнений. — Я боюсь, что с тех пор, как я бегал стометровки, прошло некоторое время. К тому же я только что болел.
— Вокруг начнется суматоха, охранники будут отбивать атаку партизан. Я вас выведу.