Одинокая звезда

Казанцева Марина Николаевна

Себе шериф оставил бумажную работу, то есть составление протокола. Все это чрезвычайно утомило его. Шеф миллвиллской полиции вытащил во двор старое кресло и присел покурить сигару. Никотин успокаивает нервы и отшибает запах скотного двора.

Ребята поспешили отправиться домой. Их никто не задерживал. Кроме того, они были так грязны! По дороге оба обсуждали укрывательство вещдока, конкретно — бумажника с инициалами, не принадлежащими ни Паку, ни ювелиру. Оба нехотя пришли к выводу, что они, возможно, как-то мешают следствию. Но Джейн тут же высказала здравую идею: всегда можно подкинуть эту улику местным

детективам. И оба временно уговорились на этом.

Вилли остановился и хлопнул себя по лбу ладонью.

— Мы же забыли сказать, что видели машину ювелира и его лодку у озера!

То, что это была лодка ювелира, они нисколько не сомневались, ведь они видели квитанцию на ее покупку в его бумажнике.

— Завтра скажем, — успокоила его Джейн, — на сегодня им работы хватит до утра.

***

На другой день все четверо ребят явились к шерифу Маккензи и доложили еще о том, что ювелир изволил утонуть. Но, поскольку бумажник покойного остался у Вилли, следствие не связало оба случая воедино. Пак пропал сам по себе, а ювелир — сам по себе.

Исчезновение в городке двух людей всех переполошило. Но если старый дурак, как высказалась мисс Амелия, утонул по собственной дурости, хотя никто не видел утопленника, то исчезновение Пака было совсем таинственным.

Лодку поймали на другой же день. Как следовало ожидать, она была пуста. В машине ювелира также не обнаружено ничего достойного внимания, кроме связки ключей. Их приобщили к делу. А больше ничего не обнаружилось. И получился самый натуральный висяк, даже два висяка. Трупов нет, состава преступления нет, мотивов нет! Из Д. спрашивают: чем вы там в Миллвилле занимаетесь?

Шериф впал в депрессию. Он надеялся через полгода уйти на пенсию, а теперь вот извольте, лазайте по холмам, ищите трупы!

Доволен был только Дарби Дак. Он получил, что хотел, то есть детективную историю и не одну.

***

Три Стража собрались в месте, куда никогда не попадали лучи солнца.

— Страж умер, — произнес старший из них, — пора закрывать Вход.

ГЛАВА 6. Крутые парни

Фунт и Полпенни были очень злы. Они сидели вдвоем на краю свалки и бросали в мутные воды речки Свинки консервные банки, валявшиеся вокруг. Братья мрачно сознавали, что судьба их жестоко обделила. Кому-то всё, а кому-то ничего! Где справедливость?! Причиной их гнева был, конечно же, братец Дарби, так ловко втершийся в доверие ко всем. Дорогой Дарби! Вот как его теперь называют!

Черная зависть пожирала Скрэбба, а Гунни всячески старался угодить Фунту и подпевал во всем, что бы тот ни сказал. А Фунту было за что ненавидеть братца! Подлец Дарби прикормил их всякими булочками, пирогами и прочими вкусными вещами, они уже решили, что так теперь и будет продолжаться, это их очень устраивало. А потом постепенно поток подношений иссяк, а они так и не поняли, почему. И всё ждали его с корзинкой, а он совсем перестал появляться. Ну не скотина ли?!

Братья устали ждать, сели на краю свалки и стали думать, что делать. Ничего не придумывалось, кроме одного: очень хотелось жрать. Скрэбб все размышлял: куда еда девалась? Не один же Дарби все съедает! Он встал и мрачно проговорил:

— Пойду,

отниму у мамаши поп-корн.

Пошел, но получил тапкой по морде и вышел. Гунни предложил:

— А давай, найдем Дарби и отнимем у него пироги!

Гунни был полный идиот, а Скрэбб — больше по обстоятельствам. Сейчас он вообще ничего не соображал. Поэтому, выслушав предложение Гунни, молча развернулся и зашагал в город. Было около десяти часов утра. Как раз в это время Дарби совершает объезд, то есть тащится к каждому дому и всё допрашивает: не случилось ли у них чего. Ему ведь больше всех надо! Этот недоумок вообразил о себе, что он и в самом деле полицейский, и теперь выступает!

Это все бормотал себе под нос ужасно раздраженный Скрэбб. Ему позарез надо найти этого воображалу, этого подлого предателя и ненавистного обманщика.

Дорогой Дарби мог находиться сейчас в любой точке города. В мыслях Скрэбба рисовалась такая картина: он входит в город и тут же ему навстречу попадается братец. Тот, конечно, сразу же испугается и начнет молить о пощаде. Тут нелишне и пофантазировать…

Вот Дарби увидел его, и весь затрясся. Гляделки так вылупил от ужаса, небось испугался! Скрэббу так понравилась эта сцена, что он задержался на ней и последовательно насладился дрожанием всех частей тела Дарби. Сначала задрожали ненавистные румяные щеки, потом начали вибрировать и пускать слюну его толстые губы. С толстых красных губ воображение Фунта невольно перескочило на видение: как эти самые губы поглощают вкусный яблочный пирог, большой такой кусок.

Сначала этот изумительный пирог покрасовался перед самым носом голодного Скрэбба, поманил его своим умопомрачительным ароматом (он потянул носом воздух), поверх яблок толстым слоем лежали воздушные сливки. Румяная корочка обрамляла все это великолепие, как рамка картину.

Это волшебное видение преследовало бедного дурня с детского возраста, когда однажды он залез в чужой сад, чтобы подсмотреть, как одна молодая семья устроила праздник по случаю пятого дня рождения своей дочери. Маленький и всегда голодный, Скрэбб затаился за какими-то кустами и жадно наблюдал чужое пиршество.

Дома всегда было пусто. Мамаша получала пособие по инвалидности (олигофрения в стадии дебильности), но никто не позаботился о ее детях. Если старший, Дарби, хотя бы имел документы, то оба младших родились, как сорная трава: нигде и никак не были они оформлены как существующие на белом свете. Просто случайное приложение к несанкционированной свалке, на которой они кормились и одевались и которую мэр городка никак не мог ликвидировать.

Тут кто-то из гостей обнаружил маленького идиота и со смехом вытащил его из кустов. Но хозяйка дома, будучи женщиной доброй, угостила его яблочным пирогом и грушей.

Вот этот-то чудный, волшебный пирог вдруг поплыл, подобно лодочке, от Скрэбба и направился прямиком к ненавистным губам Дарби. Губы подумали и широко распахнулись, прямо на глазах у бедного Скрэбба! Они разинулись от земли до неба, и туда, как в пропасть, полетело дорогое видение, любимая мечта!

Фунт скрипнул зубами. Он ненавидел старшего брата целиком и по частям. Тот уже хорошенько напугался и можно переходить к действиям. Скрэбб представил себе как взял и врезал братику таким специальным приемчиком по его щекастой физиономии. Ага! Получил?! Ну, как, понравилось? Не хочешь ли еще? А ну-ка, прими пару горяченьких! Йя-йя-йя!