Одинокая звезда
Шрифт:
Неделю ждал он нас у груза на мысе Рат, не отходя на десять ярдов от ящиков. И сторожил их, словно верный пес, оберегая не свое добро. Попав в холодную, промозглую каюту, поскольку в шторм не разжигали мы огня, он в сон ушел, как в смерть уходят. И экипаж весь заснул на сутки, поручившись на верность якорей, державших шлюп, и волны ледяные били в трещавшие борта.
Проснулись же мы оттого, что кофе чудесным запахом своим нас воскресил. Шлюп не болтало, ветер не стонал, и не трещали мачты. И черный Мбонга, тощий, как скелет, перед Перейрой
Незнакомец снял свой шарф с лица, и увидали мы молодое весёлое лицо в больших веснушках и рыжий волос и — о, Боже! — юбку! Нет, то не женщина была, поскольку самые развратные девицы не догадаются носить под носом рыжие усы! Таким увидел я Шотландца. А где видали вы шотландца без волынки? И сим мешком надутым с палками он всю дорогу до Элгина так потешал команду нашу, что хуже сих гнусавых музык я боле песен не слыхал!
Когда мешок скрипел, то палки шевелились. И дивная мелодия, подобно ветрам, что испускают великаны, когда гороху наедятся вдоволь, лилася день-деньской под мачтами истерзанного шлюпа. И сим искусством благородным Стюарт погоду бешеную усмирил. Не смели, устрашенные мешком овчинным, волны жестокие борта суденышка трясти!
У Элгина Макконнехи сошел на берег и вернулся с молодцом, чья перевязанная голова и бледный вид предвещали беду. Стюарт навстречу вышел.
— Плохая весть, мой принц! Ты опоздал с подмогой. Мы разбиты и головы союзников твоих на кольях стынут вместо фонарей. Твоей же голове английский полководец пообещал местечко потеплее: дыбу и костер.
Стюарт поник, и Макконнехи молчал.
— Друзья, — нарушил их молчание Хосе Перейра, — я вижу вашу неудачу и более не жду ни судна, ни команды. И если я смогу помочь вам чем-то прежде, чем отбуду, скажите только слово. Все, что я имею, вам к услугам.
— Команда есть, и судно будет, а в трюме у тебя, Перейра, мушкеты в ящиках. Остался порох, ядра и припасы пищи. Куда ты держишь путь, скажи. И если моя волынка, помимо Марвелла, всем остальным по вкусу, возьми меня с собою, как моряка бы взял.
— Мне тяжело оставить берега родного края. — промолвил глухо Макконнехи. — Я выполню, что обещал Перейре, но в путь по океану за золотом я не пойду!
В отчаянье повергнутый Шотландец, в безумство храбрости, как в омут, погрузился и жаждал подвига он. Но не ради дружбы, не ради обещания Перейре, а ради мести. Чтоб хоть чем-то свою больную душу усладить!
На флот торговый королевский напасть задумал он. И под покровом темноты отбить стоящую на рейде шхуну там, где никто из англичан не ждет угрозы от пиратов.
Наш шлюп английский в затее очень пригодился, поскольку только флага не хватало на мачте, чтоб за патруль морской сойти. Старлейк был опытный моряк и все сигналы морские помнил наизусть.
И так безумен был тот план, что, как ни странно, он не провалился!
Перейра бросил капитана в море, и встал к рулю своей добычи. Макконнехи повел наш старый шлюп. Но не ушли мы без погони и поплыли на север, чтоб стряхнуть со следа своего английский боевой корабль. Из носовых противника орудий пробило борт бедняги шлюпа. Мы приняли на борт его команду: Старлейка, Макконнехи и отъевшегося Мбонгу. Тот снова стал красавцем, только очень хлюпал носом.
Из кормовых своих орудий отличный бомбардир Дэрк Макконнехи с удара одного английский потопил корабль.
Так дрейфовали мы на север, поскольку юг для нас теперь закрыт. А плыть зимой на запад нельзя. И мы искали доброе зимовье, чтобы к весне набрать провизии. Так углубляясь в северное море, мы проплывали мимо фьордов. Норвежская земля была для нас не менее опасной, поскольку северяне не очень жаловали британские торговые суда. Здесь викинги, пусть мало их осталось. Но в мелких поселениях у моря немало жило там богатырей, от коих ждать нам милостей не стоит.
Вот, вставши лагерем в бухте, которых бесчисленное множество по всему берегу морскому, мы прятались от человечьих глаз. Днем добывали моржей, ловили рыбу. Ночью в хижинах на берегу под слоем снега прятались от стужи. Наше счастье, что фьорды на зиму не замерзают.
Несчастный Мбонга чуть не сошел с ума от вида снега, и думал, что умер он и в ад попал!
Но раз однажды, на моржей охотясь, мы увидали челн, плывущий по воле волн без весел. Ни человека не виднелось поверх украшенных бортов.
Перейра, не взирая на протесты, сел в шлюпку и поплыл к челну. Набросил на нос трос и на буксире привел он челн из моря в воды фьорда.
На дне лежал в рубашке красной и в лохматых волчьих сапогах надежно связанный веревкой русый воин. В беспамятстве кричал он и ругался. Но слов неведомого языка мы не понимали.
Мы принесли его в землянку, где жили втроем Хосе, Старлейк и Марвелл. И к вечеру находка наша глаза открыла и озираться стала вокруг, не понимая, что случилось и где же льды.
Путы рискнули снять мы с онемевших рук и чашку крепкого бульона ему подали.
Был муж сей богатырь — всем богатырям не ровня. Но удивительней его огромной силы был цвет небесный глаз его.
Мы знали только то, что звали его Торосс. И вскоре стали звать его по цвету глаз его небесных — Торосс Синеглазый.
И к наступленью северного лета он научился с нами говорить, мешая речь испанскую с английской. Поведал он свою историю, позор которой хотел бы лучше умолчать. Но не смел, поскольку по закону северного клана спасителям своим он лгать не мог.
Торосс был берсерк. Наевшись погани грибной, он перебил в селении своем десятка три людей, кто на пути его безумном повстречался. Был пойман, связан и судим. И бросили его раздетым в лодку и по течению столкнули. И, коли мы его спасли, то нам он службу готов нести, и в преданности его у нас всех усомниться не будет повода.