Одинокая
Шрифт:
Когда за дверью кричали он метался от стены к стене, закрывая руками, уши раздирающе кричал:
– Гады, гады… Изверги… Как вы можете? Они же люди!..
После чего их по одному выводили на допрос, в который раз спрашивая: кто они и на кого работают? Неудовлетворённые ответом, те же самые «гады» избивали.
После всего этого дня три они сидели без воды и еды. Потом опять допросы и избиение. Чем чаще были обстрелы, и неприятель приближался к их позициям, тем
Парнишку били до такой степени, что тот, ползая у их ног, просил пощады. Когда тому сказали, что если тот не станет с ними сговорчивым, они пропустят его по кругу, говоря, что соскучились по сексу. Тот соглашался и на это. После всего этого он хотел покончить с собой, чуть не повесился на проволоке, которую нашёл в закутке отсека, где они спали, хорошо, что Алекс заметил и вынул из петли смерти.
Конечно, выдержать то, что с ними происходило, было трудно. Не было сил даже переосмыслить происходящее. Мучила жажда.
От бессилия, теряя сознание, провалявшись, день-два открывали глаза с шепотом:
– Пить… – и падали в обморок.
Первый кто приходил в себя, дойдя до окна, собирал ладонью капли воды со стекла и потом подносил к высохшим губам. Только тогда чувствуя живительную прохладу, открывали глаза и с горькой усмешкой радовались тому, что живы.
Под утро в серой предрассветной дымке в основном каждую ночь куда-то вывозили мужчин. Пару раз и их с мешками на голове вывозили к ручью, было слышно журчание воды. Алекс был готов ко всему даже к смерти.
Однажды оказавшись у ручья с мешком на голове, он услышал крик:
– Всем на колени и читать молитву!..
Алекс просил разобраться, говоря, что он не военный, а спецкор венгерского телевидения. Ему тут же приставили к голове дуло автомата и сказали читать молитву. Алекс стал читать на польском. Тогда кто-то выстрелил и закричал, чтобы читал на родном языке. Он стал читать на русском.
Его стали бить по голове, говоря:
– А говорил, что с Украины…
Алекс просил не бить, подтверждая, что родился в Киеве, а жил в Польше.
Кто-то орал:
– Продажная тварь! Слинял как крыса на хлебные места, нет, чтоб со своими быть… – избивая прикладом автомата… – сладкой жизнь хотелось… – пиная в живот, – мразь…
Рявкая:
– Читай отче наш, да так чтобы в Венгрии и в Польше было слышно… – выпуская автоматную очередь.
Послышалось, падения тел, это были те, кто стоял рядом с Алексом.
Через полчаса он без сознания оказался в своём отсеке, пришёл в себя, когда его приводил в себя парень, приложив влажную ладонь к губам, спрашивая:
– Ну как лучше? Слава богу, жив. Я уже боялся, что останусь здесь один.
Охранник, слыша их разговор, тут же начал колотить кулаком в дверь с криком:
– Заткнули рты!
Парень возмущённо парировал:
– Мы иностранцы, вы не имеете права с нами так обращаться!..
Это
Только к рассвету его привели обратно. Открыв дверь, два крепких мужика ввалившись внутрь волоча тело парнишки как мешок картошки, бросили у окна. Ничего не говоря, вышли. Он пролежал до вечера.
Алекс не решался подойти, так как охранник, наблюдая за ними, постоянно кричал:
– Только подойди к нему, убью как собаку!..
Два месяца нахождения в застенках сказались на здоровье. Парень совсем зачах. Его держали на игле, зная, что тот наркоман. Обычно, рано утром, когда тот еще был спросонья, с криком вломившийся охранник вкалывал ему в вену какую-то гадость.
Через несколько минут тот был «никаким», растением; видно его обрабатывали, стирая из памяти какую-то важную информацию, которая могла где-то когда-то всплыть.
Он, скрючившись, полусидя, подпирал стену, корчась от боли, весь белый, как мел. Его трясло так, что смотреть было больно.
Алекс, касаясь его плеч, пытался с ним разговаривать, тот был как «ледышка», глядя на него безумными глазами шептал:
– Я хочу домой к маме. Я устал…
Прижимая того к груди, Алекс попросил:
– Держись пацан, всё будет хорошо… Не умирай… Мир не без добрых людей, кто-то поможет нам… – тяжело вздыхая, констатируя, – наверно…
Тот, расплываясь в улыбке, прошептал:
– Разбуди меня, когда я встречу маму… Не трогай меня… У тебя холодные руки… – дрожа всем телом.
Алекс надеялся на свой выкуп. Охранник сказал, что о нем была передача, вчера показывали на одном из каналов. Даже проговорился, что подполковник озверел, кричал, чтобы с его головы не одна волосинка не упала. Люди в Польше, в Венгрии возмущены тем, что Алекса держат в плену. Правда, эту информацию опровергли в Украине, мол, его нет в списке пленных.
Алекс перестал бояться смерти, зная, что скоро его точно освободят. Надо только немного потерпеть. Чтобы как-то сохранить силы, он лёг на свой лежак, стараясь уснуть нагоняя на себя сон, где он был почти всегда в объятьях Эн. Подумав об этом, тут же уснул…
…Он оказался в полной темноте в коридоре какого-то здания, приглядевшись, заметил движущиеся мужские силуэты в чёрной камуфляжной форме.
Это были полковник и подполковник, перед ними мельтеша, бегал охранник. Алекс невольно подумал: неужели меня выпустили из каземата, чтобы я вновь встретился с ними?..
Не было никакого желания с ними встречаться здесь и сейчас. Он поспешил, спрятался за выступ стены, чтобы те его не заметили.
Незаметно для себя он провалился во тьму, которая его буквально всосала в себя, как какая-то «ненасытная прорва». После чего через пару секунд та, выплюнув, растворилась в проблеске света. Алекс, привыкая к свету осмотревшись, вздрогнул, стена, раскрывшись, застыла на месте.