Одинокие Души

Эшли Дьюал

Он? Удивленно вскидываю брови. Шрам – это человек?

Девушки рядом со мной, визжат, словно их только что проткнули ножом. Означает ли это, что тайный предводитель, наконец-то, здесь?

– Чушь, – бросаю я и собираюсь продолжить поиски Карины, как вдруг все затихают.

Недоуменно останавливаюсь: какого черта происходит? Почему никто не двигается? Наступает такая мертвая тишина, что самым громким звуком оказывается биение моего сердца. Судорожное биение. Мне становится не по себе.

Тянусь за телефоном, собираясь позвонить Леше, услышать, что он нашел Карину и немедленно сбежать, как вдруг все начинают медленно стучать ногами

об асфальт. Будто гром, их удары эхом разносятся по парку, а у меня кровь стынет в жилах. Не удивлюсь, если мои глаза стали огромными от ужаса. Выпускаю из руки сотовый и осматриваюсь: я нахожусь в центре чего-то странного, опасного, необъяснимого. Разум кричит: уходи Лия, уходи скорей! Но сердце не позволяет ему взять надо мной власть, произнося тихо, но уверено: останься. Ты именно там, где должна быть.

Эта стая подростков, похожа именно на «стаю». Их первобытное желание свободы, страсти, огня пугает и завораживает одновременно, и я буквально чувствую, как мурашки пробегают по спине, как загорается сердце внутри, как в глазах блестит азарт, адреналин, пламя. Я внезапно ловлю себя на мысли, что соскучилась по такому чувству.

И только через несколько секунд, мне приходится задуматься: почему соскучилась, если я раньше никогда не испытывала ничего подобного?

– Сегодня новый день, – неожиданно провозглашает мужской голос, и я поднимаю глаза на будку рядом с костром. На её крыше стоит высокий парень. Он в тени, и поэтому я вижу лишь расплывчатый силуэт. – Новая ночь в нашем с вами распоряжении. Как вы знаете, я не силен по части громким слов, поэтому не буду тратить время на опровержение сложившегося стереотипа, и скажу лишь одно: посвящение продолжается! – Толпа одобряюще кричит, и вновь вскидывает вверх руки. – Наши новички готовы к новым испытаниям, и уже ждут, когда же придет их время доказать свою принадлежность к нашей стае! – «Стае»? Мне становится страшно от того, что мой выдуманный термин является названием данного сборища. – Не будем томить их! Два испытания позади! Нам предстоит ещё пять, а пока…, – парень замолкает, на что толпа так же стихает. Он игриво улыбается, раскидывает руки в стороны, закрывает глаза и шагает с трех метровой будки вниз. Кто-то взвизгивает, я же хватаюсь пальцами за рот. Парень спокойно приземляется на ноги, встает и вновь одаряет всех своей очаровательно улыбкой. Языки пламени освещают его лицо, и теперь я понимаю, почему люди выкрикивают слово: шрам. – Не дайте ночи пройти зря.

Толпа вновь дико орет, а я никак могу оторвать взгляд от огромного шрама на лице предводителя. Рана начинается около левого глаза и неровной, бесформенной линией идет вниз по щеке, подбородку, шее… Мне и в голову не может прийти, что же должно было случиться с человеком, чтобы оставить после себя такой отпечаток. Наверно, нечто ужасное.

– Лия! – я ощущаю на себе чью-то руку и с силой выворачиваю её в сторону. – Ты что делаешь?!

Недоуменно поднимаю глаза и понимаю, что передо мной Леша.

– Прости, я…, – отпустив локоть парня, растеряно хмурюсь. – Понятия не имею, как я это сделала.

– Не важно. Карины нигде нет.

– Что?

– Я не смог её найти.

– Она не могла уйти далеко.

– Зря мы пришли, – шепчет Леша, и я замечаю, как вздуваются вены на его шее. – Я не должен был позволять тебе.

– Перестань. Похоже, им всё равно, есть мы или нет нас. Этих подростков занимают совсем другие мысли.

– Ты не понимаешь.

Ты ничего не понимаешь!

– Господи, Леш, что за паника? – я недоуменно хмурюсь. – Всё идет гладко, так что перестань пугать меня.

– Мы должны найти Карину и как можно скорей убраться отсюда!

– Я и так этим занимаюсь, если ты не заметил.

– Лия, просто…

– Хватит! – недоуменно гляжу на друга. – Если тебе страшно, жди меня в машине. Я найду сестру и приду к тебе.

– Ты даже не пытаешься услышать меня!

Восклицание Леши тонет в новой порции криков. Люди двигаются за Шрамом, и я вскидываю брови: что заставляет их прислуживать этому человеку? Почему подростки – неуправляемые, свободолюбивые эгоисты, слушают какого-то парня с отпечатком жизни на лице?

– Жди меня в машине, – напоследок отрезаю я и уверенно иду за толпой. – Я найду Карину и вернусь к тебе.

Возможно, Астахов говорит что-то ещё, но я не обращаю внимания. Его страх не должен помешать мне.

Новое столпотворение не предоставляет мне возможности даже издалека увидеть, что же происходит в центре. Я подпрыгиваю: бесполезно. Осматриваюсь в поисках места повыше: безрезультатно. Тогда мне приходится воспользоваться стандартным методом.

– Пропустите, – отрезают я, и словно угорь извиваюсь между людьми.

Мои движения резки, просьбы – совсем не просьбы. Я знаю, что пришла в место, где свои законы и стараюсь им соответствовать. Иного способа пробраться к центру просто не существует, так что приходится быть наглой и нахальной.

– Пропустите! – в последний раз восклицаю я, и, наконец, оказываюсь в первом ряду. Передо мной стоит огромная квадратная установка. Первое, что приходит мне на ум – это гигантский аквариум. Я бы рассмеялась, если бы не видела данное сооружение своими же глазами. Стеклянный куб доверху наполнен водой, внутри колеблется чье-то тело. Люди вокруг отсчитывают время, Шрам стоит с секундомером в руке, тогда-то я понимаю: черт подери, вот оно посвящение новичков. Их испытывают на прочность. Правда, каким способом? Пытаясь утопить? Становится не по себе. Вряд ли обычный человек сможет продержаться без кислорода так долго. Да и кто пойдет на подобное? Это же чистой воды самоубийство!

Я присматриваюсь: внутри находится девушка. Ну и не сладко ей приходится. Этот куб выглядит устрашающе, как и толпа, обволакивающая его. Неожиданно в моей голове возникает вопрос: сможет ли адреналин прибавить несколько минут без кислорода, когда страх воды, людей и закрытого пространства нагло их отнимает?

Я скрещиваю перед собой руки и осматриваюсь: ну же, Карина? Где ты?

Неожиданно тело в аквариуме шевелится и медленно всплывает вверх. Однако когда девушка вытягивает руки, она и все люди, окружающие куб, понимают: проход закрыт.

– Нет-нет, – кричит Шрам, указывая на секундомер. – Ещё двадцать пять секунд.

Я озадачено хмурюсь. Он её не выпускает?

Девушка начинает сильно бить по люку, теребить ногами в стороны, но парень даже не шевелится. Сначала я ощущаю глупое недоумение: почему он не поможет ей? Потом мной овладевает паника: она ведь там задохнется! А затем меня поглощает дикий ужас: заложница разворачивается ко мне лицом, и я понимаю, что это Карина.

Первое, что я делаю – это кричу, но мой возглас не услышан. Толпа орет настолько громко, что я теряюсь среди неё, словно спичка посреди пожара. Меня на автомате тянет к кубу, и я начинаю молотить по нему так сильно, как ненормальная.