Одинокие души
Шрифт:
– Нет, конечно, нет! – Парень неожиданно обнимает меня, и сжимает в объятиях так
крепко, что у меня перехватывает дыхание. – Я не знаю, о чем именно тебе рассказала
Кира, но в любом случае прошлое позади. Ты уже пережила его, уже расплатилась за свои
ошибки, усвоила их. Не заставляй себя заново страдать.
– Но я не могу. Я не могу.
– Тшш, - успокаивающе шепчет Шрам, и поглаживает мои волосы. – Ты справишься. Даже
если тебе придется пережить это снова,
Наступает тишина, которую прерывают лишь мои всхлипы. Я держусь за парня так
крепко, что начинают болеть пальцы, полностью сводит руки. Мне очень плохо, и очень
обидно. Я никогда не смогла бы даже подумать о том, что человек умер по моей вине. Это
так отвратительно и мерзко. Плачу. Сильней вжимаюсь в Стаса и мысленно благодарю его
за то, что он не отпускает меня.
Людям свойственно ошибаться. Все мы когда-то говорим ни те слова, совершаем ни те
поступки, приходим ни к тем выводам, или прощаем ни те вещи, которые дозволено
прощать. Но есть определенный лимит.
Солгать маме или сбежать с уроков, подставить друга или избить человека. У каждого
действия свой процент неразрешимости. И если сложить все мои ошибки, суммировать
каждый мой промах, заблуждение, недостаток или провинность, я превышу этот лимит. Я
превышу допустимую норму, и окажусь в самом низу без родителей, друзей. Я останусь
одна вместе со своими грешками, ложью, совестью. И это убьет меня. Я знаю, что это
меня убьет.
ГЛАВА 10. ПРИЧИНЫ, ИЗ-ЗА КОТОРЫХ ХОЧЕТСЯ ПОТЕРЯТЬ
ПАМЯТЬ.
– Я позвонила Леше. – Сообщаю и сажусь за стол. – Он скоро приедет за мной.
– Тебе с сахаром? Хотя о чем это я, - парень достает чашки, ставит их на столешник и
насыпает в каждую заварки. – Ты всегда пила такой сладкий чай, что я сомневался, то ли
ты в чай добавляешь сахар, то ли в сахар чай.
Непроизвольно улыбаюсь, хотя внутри буквально сгораю от стыда.
– Ты как? – он садится рядом.
– Так себе.
– О чем тебе рассказала Кира?
– О моих грешках, - усмехаюсь, чувствую, как глаза наполняются слезами, и прикусываю
губу. Отворачиваюсь в сторону, пытаюсь вновь привести себя в чувство. – Она посвятила
меня в то время, когда я была бешенной Коброй, а окружающие люди – грушами для
битья.
– Мы все совершали ошибки, - размеренным голосом протягивает Шрам.
– Возможно. Но вряд ли каждый из вас обрек какого-нибудь человека на гибель.
– Я уже говорил тебе о том, что виню себя во всех смертях своих подопечных.
– Это другое.
– Это то же самое.
– Нет! – настаиваю я. – Ты не являлся причиной, понимаешь? Ты всего лишь наставник, организатор.
я…, - запинаюсь и поворачиваюсь лицом к Стасу. – Я – причина. Я убила того парня.
– Лия, прошу тебя, остановись. – Шрам недовольно выдыхает. – Ты не убивала никого!
Наверняка ты говоришь о том придурке, у которого произошло кровоизлияние в мозг. – Я
киваю, и Стас подходит ближе ко мне.
– В том случае нет твоей вины. Парень был обречен.
Врачи зафиксировали высокий сахар в крови, артериальное давление…
– Но если бы не я, он смог бы прожить дольше.
– Если бы не ты, он бы никогда не понял, что значит быть слабым и беззащитным. Он бы
никогда не осознал всю ценность силы и того, как ею надо пользоваться.
– Да, кто я такая, чтобы лишать человека жизни? – ненавистно выплевываю я. – Я не имела
права объяснять ему, что хорошо, а что плохо, таким способом! Он умер, Стас! Он умер!
– Вот скажи мне: ты бы смогла простить человека, который совершил в прошлом нечто
подобное?
– Конечно, нет.
– Ошибаешься, - протягивает Шрам. – Ты бы простила.
– Если ты так думаешь, значит, ты плохо меня знаешь.
– Это ты плохо себя знаешь, Лия. А я…, - Стас поджимает губы и грустно выдыхает. – Я
помню, как один парень попал в похожую ситуацию. Он был подавлен, разбит. Не хотел
жить, даже пытался покончить с собой, но ты…, - он смотрит на меня так, словно я святая.
От этого становится неловко, особенно теперь, когда я узнала, кто я на самом деле. – Ты
поддержала его. Не позволила согнуться, наложить на себя руки. Ты спасла его, Лия.
– Возможно, там была совсем другая ситуация, и вообще, нечестно использовать против
меня факты, о которых я не помню.
– Вспомнишь когда-нибудь, - улыбается парень, заливает заварку кипятком и переставляет
чашки на стол.
Выдыхаю. Пытаюсь забыть о том, что натворила в прошлом, но это оказывается не
эффективным способом решения проблемы. Возможно, нужно не забыть, а смириться?
Или не смириться, а понять?
– Вух, - протягиваю я. – Тяжелый день сегодня выдался.
– Не то слово, - Стас садится напротив меня и усмехается. – Знаешь, Кира замечательная
девушка. Храбрая, сильная, верная. Но вот что она не умеет делать, так это держать язык
за зубами. Особенно, когда она пьяна.
– Откуда знаешь, что она выпила?
– Я её мутные глаза вижу за километр. Мне не привыкать.
Выдыхаю.
– Мне, наверно, не стоит злиться. На самом деле, Кира лишь сказала правду. Но кто это