Одинокие женщины
Шрифт:
— Это с каких же пор тебе взбрендило завести детей, Берни? Что-то я раньше об этом не слыхал! Господь свидетель, тебе всегда было лень позаботиться даже о котенке!
— Нечего решать за меня, что мне взбрендило, а что нет! — отчеканила она, по правде говоря, совершенно не уверенная, что ее так уж прельщает материнство. — Факт налицо: жизнь протекает мимо оттого, что ты трус и боишься попробовать снова. Каждый божий день нормальные мужчины женятся на нормальных женщинах. Так принято в обществе, так публично демонстрируется сила их любви. И пусть они не такие крутые телевизионщики,
— У меня уже было обручальное кольцо… — начал было он.
— Вот как?! Ну, зато у меня его не было! — Она оценивающе уставилась на Стива и добавила: — Мы с тобой имеем лишь общую корзину для грязного белья — вот и все.
— Если хочешь, я сам буду отдавать в стирку свои вещи.
— Не заговаривай мне зубы! — выкрикнула она. — Мне это уже осточертело! Пять лет прожиты вместе, и все, о чем ты позаботился, — пару раз предложил разделить пополам квартплату! Ты не способен заглянуть в свою жизнь дальше, чем на месяц вперед! У тебя нет будущего, Стив! Как нет его у нас обоих. Мы живем как перекати-поле, как сопляки, а не взрослые люди, черт возьми! И скажи на милость, разве есть в такой жизни место любви? Верности? Я для тебя соседка по комнате, отдушина для твоих сексуальных потребностей, вот и все!
— Не верю своим ушам, — прошептал, бледнея, Стив. — Ты совсем свихнулась из-за своего идиотского сериала! Господи, Берни, ты же журналист. Наблюдатель. Тебе нет нужды влюбляться во всех мужиков, про которых ты пишешь. Тебе надо лишь писать о них. А вместо этого ты заводишь песню, которую поют все прочие бабы на свете. Женись на мне, женись на мне — ничего нового! Я-то считал тебя по-настоящему независимой, и вдруг ты выдаешь такое! Что будет дальше, Берни? Крахмальный передник и герани на подоконнике?
— Очухайся, мы живем не в средние века! — фыркнула она. — И я говорила вовсе не о таком браке!
— Ну а я вообще не желаю говорить о браке, милочка! Хватит. Баста. Этот номер больше со мной не пройдет. А что до семьи, так нечего пытаться сесть мне на шею. Я и так плачу алименты на двух недорослей, или ты забыла? Каждый месяц выкладываю на них по восемь сотен баксов, а через пару лет меня заставят еще и колледж оплачивать! Больше я не позволю себя обдурить. К тому же, — с отчаянием добавил он, — нашим основным принципом была свобода — уйти куда угодно и когда угодно. Ты знала об этом с самого старта.
— Основным принципом! — передразнила она. — С самого старта! Это что, по-твоему, — игра? Ну, так вот, я больше в нее играть не желаю. Я хочу быть связанной — связанной с жизнью, с настоящим миром. И еще я хочу быть замужем — пока смерть нас не разлучит! — Раскаты ее голоса эхом отдавались от голых стен. Стив подождал, пока эхо смолкнет.
— Давай, валяй в том же духе, — тихо предупредил Стив, — и разлука наступит быстро!
— Если ты любишь меня, — она поперхнулась, поняв, что он пригрозил всерьез, но идти на попятный было уже поздно, — если ты меня любишь, ты захотел бы это доказать. Захотел бы чем-то пожертвовать ради меня.
— К примеру, личной свободой? Не надейся! Я люблю тебя, Берни. Я тебя
— А брак со мной для тебя, значит, равносилен жертве! — холодно заключила она. — Понятно. А еще мне понятно вот что, Стив. Все эти пять лет ты просто паразитировал. Ну что ж, это моя квартира, моя мебель, мой дом, и я не намерена делить его с человеком, который впадает в истерику при одной мысли о простейших вещах. Если брак со мной для тебя равносилен самопожертвованию — позволь предложить тебе выметаться отсюда к концу месяца. Пойди поищи другую свободолюбивую дуру, чтобы сосать из нее кровь. Я не желаю больше тратить на тебя время и силы.
— Прекрасно! — Он сжал губы, дрожавшие от злости. — Можешь не волноваться, я уберусь отсюда к концу недели. Или раньше, если найду куда. Поверь мне, Берни, жизнь с тобой в последнее время отнюдь не была безоблачной. Ты совсем съехала с катушек от эмоций!
— Абсолютно верно! — рявкнула она. — А теперь убирайся из моей жизни! И не забудь прихватить своего идиотского Микки Мауса!
Глава 11
— Кто он такой? — требовательно спросила Флер.
— Ты о ком? — Диана с нарочито безмятежным видом промокнула губы салфеткой.
— Мужчина, милая, твой мистер Очаровашка. Да ладно, не притворяйся! На тебе написано неоновыми буквами шести дюймов высоты: «Перед вами Диана Саммерфильд, баба, которую долго и основательно трахали!» Слушай, малышка, ты лучше расскажи обо всем по-хорошему, пока не явился Великий Инквизитор. Ты же знаешь, Розмари не постесняется вытянуть из тебя все раскаленными щипцами. Итак, я хочу знать: он красив, обаятелен? Насколько я могу судить, в постели вполне хорош.
— А что, если я скажу, что никого у меня нет?
— А что, если я скажу, что ты мерзкая лгунья? — Флер ободряюще потрепала подругу по руке: — Ты могла бы довериться мне, Ди. Ведь я не из неприятельского стана.
Диану раздирали сомнения. С одной стороны, ей ужасно хотелось высказаться, открыть всему миру, что она любит и безумно счастлива. С другой стороны, врожденная осторожность держала ее рот на замке. Да и как смогла бы она (а не кто-то другой) признаться Флер (а не кому-то другому), что ввязалась в любовную интригу, лишенную будущего?! Ведь на протяжении всех этих лет Диана старалась урезонивать Флер, предостерегая от связей с неподходящими мужчинами. А Аврама, каким бы милым и любящим он ни был, никак нельзя было назвать подходящей партией.
Всего несколькими часами ранее Диана, уютно устроившись у него в объятиях, услышала довольно странное признание.
— Скажи, — спросила она тогда, — ты помнишь, как пришел сюда ночью, в самый первый раз?
— Еще бы, конечно, помню, дорогая.
— Ну вот, когда ты починил кран и потом стоял посреди гостиной, словно остолбенев, у меня появилось странное чувство, будто ты чего-то ждешь. У тебя был такой… ожидающий вид. Скажи, Ав, ты уже тогда знал, что мы полюбим друг друга?