Одинокий путник
Шрифт:
– Ну, я бы к предкам хотел, конечно… - мямлил хозяин.
– Как-то проще там, со своими-то…
– А Христос тогда тебе зачем?
– Мало ли… Говорят, если ему не служить - в ад пойдешь, на сковородке жариться. Так что я лучше уж отслужу, на всякий случай, а там посмотрим.
– Знаешь, что я тебе посоветую, - лицо колдуна стало печальным и задумчивым.
– Ты служить-то ему служи, раз боишься. Только перед смертью не ходи к причастию. Пойдешь к причастию, Влас не сможет перевести тебя через Смородину, Христос подоспеет раньше него и утащит к себе,
Невзор, высокий и седой старик, еще не спал, когда поздней ночью они добрались до его уединенного жилища на берегу маленькой речушки, вьющейся среди густого леса.
– Охто!
– старик обнялся с колдуном, а потом взглянул на Лешека и даже поднял глиняный подсвечник, чтобы осветить его лицо.
– Ты не ошибся. У меня нет никаких сомнений - это внук Велемира. Похож. Очень похож. И на деда, и на отца, и на мать. Что ж, я рад. Я думал, род Велемира оборвался, а вот как причудливо сложилась жизнь… Где ты нашел его, Охто?
– Представь себе, я вытащил его из Пустыни, - усмехнулся колдун, снимая шубу, - только о роде Велемира я в то время не думал.
И вместо того чтобы отдыхать с дороги, колдун просидел до рассвета, беседуя со старым волхвом. Они говорили о монастыре и о том, что власть церкви все туже стягивает кольцом Север и теперь опасно появляться не только в Удоге и Новограде, но и в больших селах, а иногда и в мелких деревнях. Лешек слушал их, то засыпая, то просыпаясь, ему было интересно, но сон закрывал ему глаза, и, открыв их в следующий раз, он ловил совсем другой разговор, не сразу понимая, о чем идет речь.
– Охто, ты живешь на Cевере, ты редко сталкиваешься с ними, - говорил Невзор, - а я вижу их почти каждый день. И я старше, я опытней тебя и скажу: не связывайся с ними. Они раздавят тебя, как букашку. Это сила, с которой нам не справиться. Или ты не помнишь о восстаниях в Новограде?
– Помню! Отлично помню!
– горячо восклицал колдун.
– Все это было неправильно, и действовать надо не так!
– А как? Какую еще силу ты можешь им противопоставить? Что ты можешь против огня и меча? Охто, они раздавят тебя, предадут мучительной смерти, ты этого хочешь?
– Я не боюсь смерти, даже мучительной.
– Ты один, один, пойми! Там, на севере, тебе кажется, что люди с тобой, но я-то видел, как это происходит! Они приходят и селят в душах страх. Ты одинок, тебе нечего терять, а любой другой человек подумает прежде о семье. Ты слишком хорошо живешь, ты не знаешь голода, ты побеждаешь болезни, у тебя теплый уютный дом. На твою землю никогда не ступала нога врага. Представь себе, что чувствует человек, когда в январе дом его пылает огнем пожара, как и все дома вокруг, когда горит хлеб, когда мечутся в огне лошади и жена держит на руках грудного младенца, который умрет от мороза через три дня?
– Они не убивают людей. Они делают нечто гораздо худшее.
– Страх - их главное оружие. Тех, кто не боится смерти, они пугают вечными муками, тех, кто не верит в вечные муки, предают мукам здесь и сейчас, тех, кто, как и ты, не боится и этого, они
– Я не хочу владеть сердцами!
– кричал колдун и стучал кулаком по столу.
– Не хочу! Это рабство, понимаешь? Для рабов Ромы, возможно, мечта о постном рае и казалась светлой, а для нас - нет!
– Значит, они превратят нас в рабов, подобных ромским, и тогда постный рай покажется лучшим местом, чем наша родная земля. Вокруг Новограда становится все больше и больше деревень, где живут только холопы. Представь, все до единого, и дети их, и жены - холопы! Да раньше мы и представить такого не могли!
– Но… почему они не бегут? Земли много… - растерялся колдун.
– Потому что Юга уже прокрался в их сердца, потому что они рождаются с крестом на груди и с молоком матери впитывают рабство. И то, что этого пока нет на севере, только вопрос времени. И ты не помешаешь им. Ты песчинка в их жерновах.
– Я не песчинка. Я мелкий камушек. А мелкий камушек может жернов и сломать.
– Нет, Охто, ты обольщаешься. Вспомни, что они сделали с Велемиром. Мой тебе совет - уходи на восток. Или затаись, продолжай лечить людей и колдуй потихоньку, чтобы никто этого не видел.
– Я не могу колдовать потихоньку. Люди держат меня наверху, в одиночку я могу выпросить разве что ясного неба на несколько часов.
Они и наутро, когда Лешек поднялся с постели, еще не ложились, обсуждая болезни и травы. Лешек искупался в снегу и, завернувшись в плащ, сел поближе к печке, когда колдун перешел к самому главному.
– Если ты думаешь, что я приехал к тебе за Ибн Синой, то ты ошибаешься. Хотя, если бы не книги, я бы, наверное, собирался еще года два. Пятнадцать лет назад я создал нечто и все эти годы изучал то, что создал. Посмотри, - он залез в поясную сумку и вытащил на свет крусталь.
Глаза волхва загорелись, он вытянул шею, внимательно разглядывая осколок кварца.
– Это какой-то предмет для твоей волшбы?
– недоверчиво спросил он.
– Нет. Однажды я поднялся в небо и хотел просить Мокшу о дожде.
– Высоко летаешь… - усмехнулся Невзор.
Колдун пропустил этот укол мимо ушей и продолжил - с придыханием, мучительно подбирая слова, а потом выталкивая их из себя скороговоркой:
– Но вместо нее я встретил Змея. Я никогда раньше не видел его, да и не мог видеть, я же белый, спускаться вниз я не умею, и что он делал наверху, я не знаю. Он вышел мне навстречу, и, признаться, я испугался. Он был… Он был страшен. Мне показалось, что он смеется надо мной и злится, но уже не на меня, а на кого-то или на что-то еще… Он все время оглядывался, озирался, словно боялся, что кто-нибудь его увидит. Я чувствовал, как он стискивает мне плечи и как смотрит в глаза, презрительно и внимательно. И… в общем, после этой встречи я знал, как найти крусталь, как обработать…