Одиссея Тёмного принца
Шрифт:
– Да.
– Отлично. – Альбини присел и быстро начал крутить колёсики на замке, набирая нужные символы. – Чёртов гостевой протокол…
– Альбини, – тихо позвала Таисса, разглядывая голограмму над кольцом. – Твой голос, пожалуйста. Всего пару фраз.
– Да что за чёрт, – устало проговорил Альбини, не оборачиваясь, и Таисса вздрогнула: голосовой фильтр вновь исчез. – Вот он, мой голос. Может быть, хватит, а? У меня кончается терпение.
Незнакомый голос… нет, всё-таки смутно знакомый. Но точно не голос Вернона, Харона или кого-то,
…Где же она его слышала?
– Я где-то слышала его, – произнесла Таисса вслух. – Твой голос.
– Разумеется, ведь мы встречались, – сухо произнёс Альбини, вновь включив голосовой фильтр. – И нет, никаких «где», «когда» и «на какой вечеринке я всё-таки затащила его в кусты?»
– Я никого и никогда не затаскивала в кусты, – утомлённо сказала Таисса. – И поверь, ты был бы последним, кого я бы туда захотела затащить.
– Предпредпредпоследним, – поправил её Альбини, выпрямляясь. – Перед Клаусом, Янсонсом и Рексом.
Таисса приподняла бровь:
– Верно.
– Я вообще догадливый. – Он покосился на неё. – Так-таки и никого? Может, я стану первым?
Таисса не удостоила его ответом.
Замок с лёгким щелчком исчез: панель вновь схлопнулась. Альбини картинно поднёс палец к задней стене ниши, едва заметно толкнул её, и перед ними открылся вход.
– Прошу.
– Почему мы не пошли обычным путём? – шёпотом спросила Таисса, когда дверь за ними захлопнулась.
– Потому что я не хочу беспокоить охрану, – одними губами ответил Альбини. – Камеры я закольцевал, но, скажем так, мне спокойнее ходить закоулками.
– Но всё равно увидят, что я покинула свои апартаменты, – возразила Таисса. – Или там камеры тоже закольцованы?
На лице Альбини мелькнула улыбка:
– Намекаешь, что я не знаю своё дело? Мне принадлежит эта база, детка. При-над-ле-жит. Я нашёл её, и она моя. И скоро ты поймёшь, что это означает.
По коридору они шли очень тихо. Ладонь Таиссы вновь была в твёрдой руке Альбини, и сейчас эта рука была совершенно непохожей на те влажные ладони, которые были у него совсем недавно. Неприятным одеколоном, как заметила Таисса, он тоже этой ночью пренебрёг.
– В детстве я мечтала играть в прятки вот так, – прошептала Таисса. – Вызвать трёхмерную карту на виртуальный модуль, подключиться к любой камере и быстро найти, где кто прячется.
– Неудивительно, что у тебя не было друзей.
– У меня их и не было. Мне не с кем было играть в прятки. Я просто… мечтала.
Выражение лица Альбини нельзя было разобрать в темноте.
– Что ж, – негромко сказал он, – только от тебя зависит, будет ли твой сын играть в прятки с друзьями в уютном старом особняке, жульничая на виртуальном модуле, или же ему предстоит выживать в интернате Светлых.
– Угу, – пробормотала Таисса. – Знаешь, в ближайшие годы у меня будут немного другие проблемы. И мне уж точно не до детей.
– О, Пирс, тебя ждёт множество сюрпризов. – Альбини протянул руку в темноту,
Дверь открылась, и Таисса тут же бросилась к силовому кокону.
– Дир, – выдохнула она.
Дир, приподнявшись на кровати, задумчиво глядел на них. Повязок, как заметила Таисса, на нём больше не было. Только больничная рубашка.
Он поднял брови, глядя на её халат и тапочки:
– Интересная экипировка.
– И тебе доброй ночи, – выдохнула Таисса. – Ты… хорошо выглядишь. Тебе не было больно этой ночью?
– Таис, мне больно всегда: я успел с этим свыкнуться. Три пули с моей регенерацией погоды не делают. Или ты имела в виду что-то другое?
Таисса подошла вплотную к полю, так, чтобы Альбини её не слышал.
– Нанораствор. Его… включили этой ночью. Светлые отправили импульс.
Дир вновь поднял бровь:
– Правда? Я не заметил.
Выражение его лица было выдержанным, уравновешенным и спокойным, хотя сама Таисса на его месте валялась бы, крича от боли. Дир сверг Совет, Дир промыл всему Совету мозги, он был виноват перед нанораствором по всем статьям! Чёрт подери, каждую клетку его тела должна была раздирать агония!
Губы Таиссы дрогнули. На её лице, она знала, был вопрос.
Дир едва заметно покачал головой.
– Позже, – тихо сказал он. – Принцесса, я не могу сейчас ныть и жаловаться. Валяться в обмороке буду потом.
Взгляд Таиссы упал на его ладонь. На посиневшие следы от лунок ногтей и запекшуюся кровь.
Диру было больно. Очень, очень больно. Нанораствор отпустил Таиссу после короткой ночной агонии, но Диру сейчас приходилось куда хуже. И лишь железный самоконтроль удерживал его от того, чтобы выть и кататься по полу.
Им обоим придётся нелегко. Они собирались создать противоядие, но не отдавать его Совету. Пока это были лишь планы, лишь теоретические выкладки, но…
Таисса поморщилась, когда в груди знакомо кольнуло. Нанораствору это явно не понравится.
– Чёрт! – хрипло сказала она. – А я так привыкла обходиться без этого.
Дир невесело улыбнулся:
– Ты и я против всего Совета. Забавная мы парочка.
– Троица, – поправил Альбини.
В глазах Дира что-то мелькнуло.
– Если ты, – очень тихо сказал он, – попробуешь подставить её ещё раз…
– Убьём друг друга чуть позже, – отмахнулся Альбини. – У меня сегодня слишком хорошее настроение.
Дир прищурился.
– А, конечно. Уже за полночь, верно?
– Заткнись, – неожиданно резко бросил Альбини. – Сейчас же. Ещё не время.
Таисса покосилась на него, подняв бровь:
– Что-то интересное?
– Безумно, – проворчал Альбини, подходя к шкафу. Достал упаковку стимуляторов и кинул её Таиссе. – Твоему другу они понадобятся.
– А мне?
– Тебе – нет, ты теперь человек, – очень сухо сказал он. – Знаешь, что происходит, когда бывший Тёмный врубает себе обычную дозу стимуляторов?