Одна из тридцати пяти
Шрифт:
Теперь он поднял взгляд, встречаясь с проницательным взглядом этой женщины.
— Ваше величество, — с легкой полуулыбкой произнес мужчина, — если бы хоть что-то ускользнуло от меня, я бы не занимал должность начальника тайной канцелярии, верно?
В этот момент служанка закончила с перевязкой, и, поднявшись с колен, вышла из комнаты.
— Ты чудовище, Райт! — едва сдерживая эмоции, проговорила Генриетта, — тебя оправданно боятся. Но ты не знаешь, на что способна я, когда дело касается моих близких.
— Ваших фаворитов, —
— Он хоть жив, черт бы тебя побрал?
— Не угодно ли вам, ваше величество, задать этот вопрос Виктору де Мотинье?
— Задам, — вымолвила она со злостью, — он еще будет ползать у моих ног, Рай, помяни мое слово.
— Ваши отношения с епископом меня не касаются.
— Ты прекрасно знал, что он увозит моего фаворита. Моего!
— Лорду де Хогу не повредит небольшая прогулка, — усмехнулся Берингер, — кроме того я не проверяю всех повозок епископа.
— У тебя везде есть шпионы, Райт!
— И? Они служат мне, я королю. При чем здесь вы или ваш мальчишка?
Королева поддалась вперед, впиваясь взглядом в лицо мужчины.
— Где он?
— Не имею привычки следить за всеми вашими любовниками.
— Где он, черт возьми? Где?
Берингер равнодушно взирал на зачинающуюся истерику Генриетты и не мог скрыть улыбку удовлетворения.
— Подайте письменный запрос в мою канцелярию, — вымолвил он.
Ее зрачки расширились от изумления.
— Это переходит все границы, Райт, — голос королевы прозвучал тихо, но надрывно. — Где он?
— Где? — Берингер изогнул бровь, чуть склонив голову. — Почему вы спрашиваете об этом у меня, а не у епископа.
— Потому что ты знаешь, — прошипела женщина, — ты всегда все знаешь.
— Подозреваете меня? — усмехнулся Райт, — что ж, имеете на это право. Но сейчас вы зря теряете время, ваше величество. Советую пустить в ход все свое обаяние, чтобы епископ пошел вам навстречу. В противном случае вы можете получить своего любовника обратно без его главного достоинства.
Генриетта вскочила на ноги, теряя самообладание.
— Где он? Где он, Райт?
Берингер тоже поднялся, нарочито спокойно изобразил светский поклон и пошел к двери, пока его не остановила фраза:
— Я уничтожу твою суку, Райт! Она будет подыхать с твоим именем на устах. Она будут просить тебя о помощи, но ты так ничего и не сможешь сделать. Обещаю!
Он медленно обернулся, пронзая взглядом трясущуюся в истерике женщину.
— Какую именно суку вы имеете в виду, никак не пойму? — неспешно выговаривая слова, спросил он.
— Не догадываешься?
— Ну… как вам сказать, — этот лед в голосе пугал неимоверно, — ни одного предположения. Но, знаете, если хоть кто-то посягнет на что-то мое, я позабочусь о самой страшной каре, которую только
Генриетта не смела ответить, ибо слова советника были правдивы. Не повезет тому, кто посмеет перейти ему дорогу.
Я не знала, когда в моих покоях появится Берингер. Просто надеялась, что Мэг не соврала, и Райт примчится на выручку.
— Я хочу доказательств вашей верности мне! — между тем говорил Эдмунд, подойдя к моему креслу. — Исполните свою часть уговора.
— Исполнить? — рассеянно проговорила, заглядывая в светлые глаза принца.
— Да, — он наклонился ниже.
Его распущенные белокурые волосы упали мне на лицо.
— Мне нужны доказательства вашей верности, Джина, — улыбнулся зловеще, — иначе я не смогу поверить. Я должен понимать, что ваша преданность будущему монарху необратима.
— Мой принц, я…
— Да, Джина, все верно, — согласился он, — одна ночь, и я буду уверен в том, что вы на моей стороне.
— Но…
— Вы сделаете это, если хотите получить мою защиту и покровительство. Я стану вашим другом. Настоящим.
Перечить ему не было смыла, потому что Эдмунд не хотел слышать «нет». Он был очень упрямым в некоторых случаях, и это был как раз тот случай.
— Но ваша мать…
— Моя мать, — перебил он, повысив голос, — печется не о моем благополучии. Я сам могу о себе позаботиться. Покуда я не могу положиться ни на советника, ни на духовного отца, ни на мать, я волен сам принимать решения. И я хочу верить, что хотя бы один человек искренне предан мне. Мы ведь сможем стать друзьями?
О, после того что он требует, мы станем больше, чем друзьями.
— Вы станете фавориткой, протеже, дамой сердца, — улыбнулся принц, склоняясь еще ниже почти к самому моему носу, — называйте, как хотите. Это ведь честь, Джина. Разделить со мной ложе мечтают именитые красавицы Хегея. А я предлагаю это вам.
Ага, очень к месту. Проклятье!
Я вжалась в кресло, молча глядя в глаза наследнику. Он медленно сокращал расстояние между нами. И это, непременно, закончилось бы плохо, если бы не властный приказ Берингера, заставившись Эдмунда распрямиться.
— Кто капитан? — советник выцепил взглядом одного из гвардейцев, мысленно сдирая с него кожу: — Какого дьявола вы делаете в этой комнате? — он оглядел ворох белья на полу, распахнутые дверцы шкафа, измятую постель. — Прочь. Все вон!
Райт был зол, словно демон, вырвавшийся из преисподней. Вряд ли он хоть на долю секунды мог предположить, что Эдмунд заявит:
— Это был мой приказ.
Берингер молчал, выпроваживая вон гвардейцев. Ждал, смиренно опустив голову и уперев ладонь в стену. Желваки на его щеках ходили ходуном. Когда дверь была закрыта, и мы остались втроем, Берингер резко поднял голову: