Одна из тридцати пяти
Шрифт:
— И вы решили подставить меня?
— На кону стояло очень многое, — произнесла подруга, избегая прямого вопроса, хотя ответ был очевиден.
Мы обе замолчали, и в этот момент нас потревожил лорд Тесор. Дверь узилища распахнулась, и начальник стражи многозначно произнес:
— Время истекло. Вы не можете здесь больше находиться.
Мой взгляд упал на лицо Элины.
— Прости… — прошептала она, хватая мою руку и прижимаясь к ней губами.
— Ты должна рассказать им всю правду, — вымолвила я, старясь, чтобы голос не дрожал.
Она покачала
Покидая камеру, я чувствовала, что оставляю там частицу себя прежней, какой мне уже никогда не быть. Впрочем, я еще не совсем понимала, что вижу леди Эртон последний раз в жизни.
Райт Берингер, всегда собранный, решительный, хладнокровный, терпел поражение за поражением. И это касалось ее — женщины, которая стала его погибелью. Она была его персональной мучительной смертью. Тот поцелуй в подвале — лишь малая часть того, что он хотел сделать с этой девчонкой.
И теперь, когда ему передали ее разговор с компаньонкой слово в слово, когда обвинения против нее рассыпались прахом, он ощутил, что еще никогда не чувствовал себя столь отвратительно.
— Все готово, милорд, — раздался голос Саргола, так некстати объявившегося в комнате.
Райт перебирал пальцами, катая по сверкающей столешнице обручальное кольцо.
— Надеюсь, все прошло гладко?
— Да, ваше сиятельство. Все указывает на Виктора Мотинье, как вы и приказали. Королевские шпионы уже перехватили якобы его шифровки.
Берингер задумчиво наблюдал, как катается по поверхности кольцо, сверкая гранями. Саргол терпеливо ждал, зная, что в этот момент его господин думает о чем-то важном.
— Что бы ты сделал, если бы вдруг оказался неправ? — вдруг спросил советник, не отвлекаясь от своего занятия.
Помощник не допускал даже мысли, что хозяин может быть в чем-то неправ, и заметил пространственно:
— Постарался бы исправить ошибку, милорд.
— А если бы последствия были необратимы? — с этими словами Берингер сжал кольцо в перевязанной бинтом ладони. Сквозь бинт быстро просочилась кровь.
Саргол явно затруднялся с ответом, и советник усмехнулся, поднял голову:
— Только самый последний идиот считает, что все в этой жизни можно изменить или исправить. Есть то, что не изменится уже никогда, — Райт устало поднялся, — но попробовать можно…
Саргол пожал плечами, и поспешил за советником к выходу.
Пока они шли, Берингер сжимал и разжимал кулак так яростно, что на пол закапала кровь. Хотя вряд ли мужчина ощущал боль. Ни от раны на щеке, ни от пореза на руке, ни от рубца на сердце.
Он всегда входил в обеденную залу последним. И наводил на всех ужас. Особенно сегодня. Да, весь его вид будто кричал о том, что он чудно провел ночь.
Принц недоуменно смерил его взглядом, когда тот невозмутимо опустился за стол.
— Лорд Берингер, вы опоздали, — заметил Эдмунд.
— Был занят, — и никаких «ах, простите меня ваше высочество».
Не поднимая головы,
Она с нарочитой медлительностью вытянула из кармашка платок и передала сидящей рядом девушке, кивнув в сторону Райта:
— Сделайте одолжение, — а сама изящно отправила в рот кусочек тушенной телятины.
Ее платок, который по цепочке преодолел целый круг, оказался в руках Райта.
— Надеюсь, вы умеете пользоваться этим предметом? — раздался голосок девчонки, которая даже не соизволила взглянуть на него.
Райт сжал платок в кулаке, опустил руку под стол, не спуская глаз с девушки. Она преспокойно — хотя спокойствие было лишь видимым — ела. Ее губы двигались, ее невероятно сладкие и вкусные губы, которые он успел попробовать, манили: «прикоснись».
— А где лорд де Хог? — раздался голос принца. — Я не получал доклада о его отсутствии.
Гофмейстер его величества сдержанно склонился к его уху, почтительно прошептав что-то вроде: «никаких известий не поступало сегодня от лорда де Хога», или «сейчас этот ублюдок направляется в замок вашего советника». Хотя, конечно, первое.
Райт откинулся на спинку стула. Интересно, как изменится выражение лица молодого наследника, когда он узнает, что его обожаемый лорд, любовник его непогрешимой матери, исчез из своей комнаты, будто предрассветный туман.
— Немедленно выясните, в чем дело, — раздраженно пробубнил Эдмунд, делая нетерпеливый жест.
Осталось только наблюдать за ходом представления. Очень занятно, как ответит королева? Разумеется, спустя время она поймет, что епископ не имеет к похищению ее любимца никакого отношения. Но Райт очень надеется, что будет уже безвозвратно поздно что-либо менять.
Его ледяное спокойствие во время завтрака трещало по швам. Джина эл-Берссо… нужно быть как можно дальше от нее, чтобы не думать, не вспоминать, не ощущать вкуса отнятого у нее первого поцелуя. Глоток сладкого вина, движение языка между ее губ, покачивание завитой прядки волос от ее напряженного дыхания…
Какое же он чудовище! Одержим ею, как мальчишка. Хочет, жаждет, сходит с ума.
— Мясо сегодня особенно удалось, — проговорил Эдмунд, — правда, Райт?
— Просто восхитительное, — отозвался советник, не спуская взгляда с выбранной им «добычи».
«Если представить перед собой стену, то об нее разобьется любая неприятность, — помню, любила говорить моя кухарка в Хоупсе». Не думала, что когда-нибудь решусь проверить так ли это. Во-первых, подобные приемчики действуют в отношении любых неприятностей, кроме одной — пылающего взгляда Райта Берингера. Во-вторых, этот взгляд призывает к полному подчинению, будто говоря: «признай мою власть над собой и покорись».