Одна из тридцати пяти
Шрифт:
Неосознанно дергаю плечами «брр», отпугивая сидящую у моей туфли мышь. Какого дьявола?!
Спокойствие… вдох-выдох… вдох…
Краем глаза замечаю движение многоногого убийцы, который завис напротив моего лица. «О, всевышний, лучше умереть прямо сейчас!» Зажмуриваю глаза, прислушиваясь к биению сердца и бормочу:
— Ненавижу тебя… ненавижу жалкий подонок, скотина, лицемер… надеюсь, ты узнаешь об этом, Райт… надеюсь, когда-нибудь ты окажешься на моем месте… надеюсь, — замолкаю, потому
Еще несколько дыхательных упражнений, и мне удается привести сердцебиение в норму. Я распахиваю глаза в надежде, что паук испарился, и вжимаюсь в стену.
— …ты умрешь сегодня.
У меня сердечный приступ, честное слово. Я, кажется, брежу.
— Ч-что?
— Одевайся, — мне в руки прилетел плащ.
Не двигаюсь. Скажу больше, я разгневана, обескуражена, вымотана. Я устала от интриг, вечной недосказанности, недоверия, грязных бесчестных игр.
— Ты не слышишь меня, Джина. Я приказал тебе одеться. Или ты хочешь остаться здесь?
До меня с трудом доходило, что Берингер говорил именно со мной, и что он, вообще, сюда как-то проник. Посмотрев на дверь, поняла, что он попросту воспользовался ею, а не прошел сквозь стену.
— Уже пора? — я не могла сопоставить две вещи: наш последний разговор и его визит. Слишком сложным и непонятным мне казался повод, заставивший его сюда прийти. — Почему так рано? Разве уже все решилось?
— Решилось. Поднимайся.
О, нет. Я не могу. Я не пойду. Черт побери, я ничего не сделала!
Покачала головой, видя, как Берингер хмурится. Правда, сейчас меня заботило лишь мое собственное благополучие, а не его недовольство.
— Милорд, я еще не готова.
— Одевай плащ, Джина, и пошли. У меня нет времени.
Чертов бесчувственный зверь.
— Я могу помолиться?
Он вскинул бровь. Удивился мерзавец.
Не дожидаясь ответа, я плюхнулась на колени, сложила руки и взглянула в облупившийся потолок. Райт замер. Растерялся изверг… Шевеля губами, я исподволь глядела на рукоять кинжала, висящего у него на поясе.
— Ты закончила? — пробубнил он, когда я прикрыла веки.
— Угу, — сделала глубокий вдох, прежде чем решиться: — Помогите мне подняться, — и протянула руку в его сторону.
Райт хоть и был человеком бессердечным, но не отказал. Он подошел, беря меня за кончики пальцев. И в этот момент я резко выхватила его кинжал.
— Назад! — процедила сквозь зубы. Терять мне было нечего.
Сказать, что советник удивился — это ничего не сказать. Его зрачки расширились, ноздри принялись раздуваться. Он, мягко говоря, обалдел от подобной выходки.
— Смело, — совладав с эмоциями, произнес мужчина. — И глупо. На что ты рассчитываешь, девочка?
Взрослый, сильный,
— Убью тебя! — выпалила я первое, что пришло на ум.
Райт усмехнулся, совершенно спокойно сложил на груди руки.
— Что ж, давай.
Бесстрашный цепной пес! Он обезвредит меня быстрее, чем я моргну. И это понятно нам обоим.
— Я не хочу умирать. Я готова бороться за свою жизнь. Пусть вот так, тщетно, глупо, но я делаю все, что могу. И если ты подойдешь… если ты сделаешь хоть шаг, клянусь, я буду биться до конца.
О, эта горячая речь его рассмешила. Я почувствовала себя жалкой, несчастной дурочкой.
— Джина, мы оба знаем, чем все может обернуться, если ты начнешь размахивать передо мной оружием. Я конечно не против, можешь подержать, но смотри, не порежься.
Захотелось выть от отчаяния.
— Немедленно дай мне пройти! — выпалила я, полагая, что он уступит, но Райт даже не двинулся с места.
— За этой дверью полдюжины моих людей.
— Вот и отлично. Будут свидетели.
Мужчина окинул меня с головы до ног. Да, я опять тряслась, вздрагивала, нервно сдувала пряди волос, падающие на лицо. Я не была похожа на грозного убийцу, и Райт совершенно не воспринимал меня всерьез.
— Я лучше убью себя прямо сейчас, чем… меня обезглавят…
— С чего ты взяла, что я пришел за этим?
— Вы сказали, что я умру сегодня, — прокричала, глядя ему в глаза.
Он некоторое время молчал, затем сказал сквозь улыбку.
— А ты точно туга на оба уха, девочка. Я сказал: «ты уйдешь сегодня».
— …??!
— Ты уйдешь сегодня со мной, Джина. И никто тебя не тронет, даю слово.
— м…го…пло… — жевала я слова, чувствуя, что меня покидают силы.
Райт вдруг сделал шаг вперед, но — черт — лучше бы он стоял на месте. Я была слишком напугана, озлобленна и недоверчива для таких маневров. Он не успел закрыть лицо, однако, сразу отбросил мою руку. Кинжал упал на пол, а из тонкой алой полоски на скуле советника засочилась кровь.
— Дьявол, — глухо выругался он, затем взглянул на меня, смертельно побледневшую, коснулся раны, взглянул на пальцы, окрашенные кровью. — Еще один шрам, черт бы его побрал. Это будет сложно объяснить при дворе, не находишь?
Шрам, который оставила на его лице женщина.
— Я же сказала, чтобы ты не подходил. Я предупредила…
— Да. И как я только пропустил это мимо ушей? — усмехнулся он. — Ладно, Джина, будем считать, что мы квиты, — извлек платок и прижал к ране.
Квиты? Эта царапина на щеке против шрама на сердце? Ни за что.