Одна минута и вся жизнь
Шрифт:
— Именно. И пришел выразить вам свое восхищение и признательность. Этот тормоз только мешал.
— Танкер, у тебя ум за разум заехал. — Виталька следит за Соколовым, но без видимого интереса. — Крат уснул на рельсах, его видели охранники, мы-то здесь при чем?
— А откуда «Столичная»? У Крата такой роскоши отродясь не было.
— Чего тебе надо, Танкер? — Дана смотрит холодно и пристально. Танкер отмечает, что она сейчас действительно похожа на кошку, изготовившуюся к прыжку.
— Вот, я слышу разумные речи! — Он становится серьезным. — Ты права,
Танкер не успел договорить. Дана прыгнула на него и сбила с ног. Он сильно ударился затылком и, почти теряя сознание, понял, что ему не уйти. Животный страх сковал его. До него разом дошло, что все его дела на Третьем были просто детской игрой «в войнушку», а эти четверо перешли некую грань, реально убрав с дороги мешавшего им человека. И они вполне способны повторить это.
— Ты слишком грамотный, Танкер. — Виталька наступает на его руку, и боль пронзает тело. — Подумал, пошнырял — и решил, что прижал нас?
— Нет, парень, это все детский лепет. — Дана отряхивает брючки. — Из-за тебя измазалась, урод. Что же нам с тобой делать, а, Танкер?
— Не надо. — Танкер никогда в жизни так не боялся. Он привык, что должность отца обеспечивает ему неприкосновенность. Но не здесь. — Я никому не скажу.
— Конечно, не скажешь. — Таня присаживается рядом. — Потому что и говорить-то нечего. Напился Крат и попал под поезд. А что ты там придумываешь, так это твои фантазии.
— Я… понял. Учту.
— Нет, парень. Ты не понял. — Дана смотрит на него свысока. — В один прекрасный день и ты тоже можешь попасть под поезд, понимаешь? Кто угодно может. Несчастный случай. А сколько людей вот так просто уходят из дома и не возвращаются?
— Я понял, понял. Отпустите.
Танкеру захотелось оказаться в своей комнате, он вдруг подумал, что не ценил домашний уют. Если ему удастся вырваться отсюда, он никогда больше не выйдет из дома.
— Знаешь, Танкер, несчастные случаи часто происходят с фантазерами. — В голосе Даны звучит издевка. Ему кажется, что он видит клыки в ее улыбающемся рту. — Ты понимаешь?
— Я понял, понял! Пожалуйста, отпустите!
Он уже не контролирует себя. Это взрослый мир, эти четверо смотрят на него так страшно, только бы отпустили, больше ему ничего не надо! Как он мог свалять такого дурака! Ведь если они сумели достать Крата так, что никто ничего даже не заподозрил, что им стоит убрать и его? Теперь они знают, что он подозревает их. Теперь они убьют его.
— Отпустите ребенка, он описался. — Данка смотрит на него со странным выражением. — Вставай, Танкер.
Он поднимается. Штаны липнут к телу. Четыре пары глаз смотрят на него изучающе.
— Канай домой, Танкер. — Виталька усмехается. — Мы никому не скажем, что у тебя энурез. Мы не болтуны.
— Только больше не мелькай. — Цыба сплевывает. — Кишка у тебя тонковата.
Танкер медленно пятится.
— Что будем с ним делать? — Таня снова залезает на перила беседки.
— А ничего. — Виталька устраивается рядом с Даной. — Он не дурак и все правильно понял. Данка, ты как думаешь?
— Я согласна. Да у него и нет ничего. Дело закрыли, слухи скоро прекратятся, а Танкер… Он не дурак, поэтому не станет трепаться. Вадик прав, кишка у него тонка. Ладно, пора мне.
— Мы проводим тебя. — Таня спрыгивает на землю. — Не знаю, Данка, как ты можешь читать эти толстые книжки?
— В них совсем другая жизнь, понимаешь? Я начинаю жить там, знакомлюсь с другими людьми. Это интересно!
— По-моему, Данка, тебя надо доктору показать.
— Перестань, Танька. — Цыба шумно вздыхает. — Каждому свое.
— Дана, мы уезжаем. — Вячеслав Петрович уже все для себя решил. — Один мой друг организует в Белгороде кооператив и предлагает нам с мамой… В общем, мы уезжаем отсюда, собери вещи.
— А ребята будут приезжать к тебе в гости. — Мама ласково улыбается. — Я поставила ящики, тебе помочь упаковаться?
— Таньку позову.
Вячеслав Петрович сделал над собой усилие и не поморщился. Дана убежала вниз к Тане.
— Я не потерплю их…
— Славик, тебе должно быть стыдно. Они хорошие дети. К тому же я не думаю, что они будут часто приезжать.
7
Но они приезжали часто. Так часто, как только было возможно. Вячеслав Петрович смирился с их присутствием, а когда вся теплая компания обосновалась в Белгороде, он, подавив досаду, устроил их в кулинарное училище, где давали общежитие. К этому времени бизнес Вячеслава Петровича расцвел, появились деньги и связи. Компанию дочери он теперь воспринимал как некую данность, осознав, что жена была права, ребята неплохие, просто не повезло им.
Виталька и Цыба отлично прижились в девичьем коллективе, Таньке оказалось сложнее, но тоже вполне сносно. Они были рады уехать из дома, это Данка отлично придумала, а тетя Катя всех подкармливала и давала одежду, которую шили в их кооперативе. И все шло вполне хорошо. Лучшего и не пожелаешь.
Особняк, построенный Вячеславом Петровичем, стал и их домом. Они часто там ночевали, у них были общие родители и Кошка. Эта серая независимая особа иногда позволяла себя гладить, но признавала только Дану. Но они все любили ее.
Они вместе ходили на Остров, вместе гуляли, а если приходилось, то дрались с местными. Только Белгород — не Торинск, здесь все сложнее. Виталька быстро нашел для себя приработок — цыган и тут хватало, язык он знал, а наркота — она и в Африке наркота. И спрос на нее всегда есть. Виталька умел не попадаться, и его за это очень скоро стали ценить. Иногда они с Цыбой уезжали на несколько дней, но потом появлялись, вели девчонок в кафе или на базар покупать шмотки.
— Данка, тебе что привезти? — Виталька собрался в Москву. — Что скажешь, то и будет.