Одна минута и вся жизнь
Шрифт:
Потом они ужинали, Дана доставала для всех постельное белье и подушки, они по очереди зависали в ванной, смеялись и шутили, Таня изображала статую Свободы, а Вадик жевал блинчики с вареньем. А потом были горячие Виталькины поцелуи и его настойчивые и нежные ласки. Он давно знал женщин, но это ничего не значило теперь. Потому что с ним — Дана. И он понимал, что в его жизни больше нет места другой женщине. Никого больше не будет в его душе.
— Я не хочу уезжать.
— Ты должна. Но я всегда буду любить тебя.
— Я буду скучать там без тебя.
— Мы приедем к тебе. Я так люблю тебя, Данка. Я что хочешь сделаю для тебя.
— Знаешь, о чем я думаю?
— Нет, скажи.
— Я думаю, что мы — я, ты, Танька и Вадик — не случайно так связаны. Я читала, что есть такая штука — фатум, судьба. И ничто в жизни не бывает просто так. Мы все для чего-то родились. И мы должны стать не просто обычными людьми, а кем-то…
— Кем-то великим?
— Ну, в общем, да. Пусть не кем-то великим, но не такими, как все в нашем общежитии.
— Ты имеешь в виду моего папашу?
— Не только.
— Это само собой. — Виталий целует Дану. — Я попробую. Ты права, как всегда. Мы должны ловить свой шанс. Я все сделаю для этого. Я так люблю тебя…
— Я буду скучать там одна.
Утром ни Вадик, ни Таня и виду не подали, что знают о произошедшем. Дана сидела задумчивая, а Виталька не сводил с нее влюбленных глаз. Тане было немного смешно видеть его таким. Она лучше Даны знала его жизнь, ей было известно, чем он частенько зарабатывает и что иногда им с Цыбой приходится делать, но Тане и в голову не приходило рассказать об этом подруге. И теперь, глядя на Дану и Витальку, Таня прятала улыбку, склонившись над тарелкой.
— Данка моет посуду. — Таня смеется. — А потом мы поедем на Остров, как вам такой план?
— Хороший план, только посуду помоем вместе.
— А мы с Виталькой сходим купим пивка, — предлагает Цыба.
Парни уходят, а Дана с Таней начинают убирать со стола.
— Ты чего, Данка?
— Ничего.
— Да ладно тебе, что я, по-твоему, слепая? Чего ты дуешься? Ты жалеешь?
— Не знаю… Не в этом дело.
— Тогда в чем? Он же всю жизнь любит тебя!
— Да, я знаю.
— Тогда чего дуешься?
— Я не дуюсь. Просто немного стыдно.
— Ну, ты и дура! Я думала, таких уже нет, а вот гляжу — остались. Запомни: ничего в этом стыдного нет, ясно? Он любит тебя. А ты любишь его.
— Да, я понимаю.
Но она не понимает. Она не знает, любит ли Витальку так. И то, что случилось ночью, Дана еще не осознала полностью. Виталькина любовь захлестнула ее, а ей надо подумать, понять.
«Потом разберусь, — думает Дана. — Мне скоро уезжать. У меня будет время».
А времени почти не было. Было полтора дня до приезда родителей, и Дана с Виталькой провели их вместе. Только и всего. Дана видела умоляющий Виталькин взгляд, но что она могла ему сказать? Она любила его, как любила Таню и Вадика, но это была не та любовь. Или нет? Она не знала этого, и Виталий понял. Он решил дать ей время. Он знал: если Дана примет решение, то вилять не станет. Время еще есть.
Но
Иногда к ней приезжали родители, а когда она гостила у них на каникулах в первый год, все было по-прежнему. Приходили ребята, мать жарила на всех блины, открывалось неизменное варенье, и все выглядело как раньше. Выглядело. Дана хотела сохранить это ощущение, но выходило плохо. Нельзя войти дважды в один и тот же сон, даже если это сон о счастье.
Бизнес Вячеслава Петровича по-прежнему процветал. Цыба охранял офис фирмы, Таня сидела в приемной за столом секретаря, а Виталька… У него были свои дела, которые он считал за благо скрывать от Вячеслава Петровича самым тщательным образом. Но Дана знала, что это за дела. Впрочем, она никогда не умела осуждать. Каждый живет, как может. Виталька же не убивает животных и детей? А все остальное можно простить.
Таня видела, как сгорает Виталька. Она злилась на Дану, но понимала, что та не виновата. Она такая, как есть. Именно такой любил ее Виталька, и Тане ничего не оставалось, как иногда утешать друга в его горе добрыми словами. Или в постели — как получалось. Ну, в самом деле, это такая мелочь!
— Она отходит от нас. — Виталий смотрит сквозь Таню. — Ты заметила?
— Нет. Ты не понимаешь. Просто мы выросли, так всегда бывает, но она любит нас всех, это я знаю точно. И никого ближе нас у нее никогда не будет. Помнишь Крата?
— Да. Такое не забудешь.
— Мы убили его для нее.
— Мы убили его, потому что он хотел убить ее. И мы убили бы его, если бы он попробовал убить любого из нас.
— Я об этом и говорю. — Таня обнимает Витальку. — Мы — одно целое. И так будет всегда. Мы как семья, Виталик. Так у нас жизнь сложилась.
Дана училась как одержимая. И она как-то не обратила внимания, что Виталька не звонит — день, неделю, месяц… У нее было две сессии одновременно, а впереди — лето, и хотелось поскорее разделаться с экзаменами, чтобы уехать домой и опять все было бы как раньше.
— Папа заберет тебя, не надо ехать поездом. — Мать чем-то расстроена, Дана слышит.
— Мама, что случилось?
— Ничего. — Она не умеет врать, совсем. — Тебе много еще сдавать?
— Немного. Мама, что-то с папой?
— Отец в полном порядке. Дана, я хочу, чтобы ты…
— Виталька?!
На другом конце провода стало тихо, слышно только, как гудит на линии. Дана похолодела. Она виновата. Виталька давно не звонил, надо было связаться с ним, а тут цейтнот с сессией, но это не оправдание. Она виновата. Она сначала даже немного обрадовалась, что не надо тратить драгоценное время на нежности. Она всегда боялась за Витальку.