Одна на две жизни
Шрифт:
— Душа? — Мастер посмотрел на тело с некоторой опаской. — А вы уверены, что…
— Абсолютно уверен! Мне удалось уловить нужный момент. Посмотрите на него внимательно!
Мастер наклонился, при слабом свете лампы разглядывая покойника. Вблизи слабый аромат стал чуть сильнее. Можно было различить отдельные компоненты. Ладан… дурман… хинин… какой-то горький сок, словно клопа раздавили… Мастер Молос всмотрелся в лицо, плотно сомкнутые веки, оскал рта. Попытался заглянуть даже в ноздри.
— Ничего не понимаю.
— Вот это! — Его собеседник ткнул в ухо мумии.
Внутри
— Тот самый состав, которым древние кайтаррцы обмазывали тела своих покойников для придания им необходимых свойств в том случае, если нельзя было изготовить мумию на месте и требовалось обеспечить телу сохранность до достижения определенного момента. Большую часть его пришлось счистить, чтобы никто ничего не заподозрил, но не сразу. И это дало шанс провести эксперимент.
— Шанс? То есть вы хотите сказать, что это все-таки не мумия? — Мастер Молос опять дотронулся до странно теплой руки.
— Мумия. Кайтаррская мумия. Но этот человек не кайтаррец. И умер не несколько веков, а несколько месяцев назад. Но подготовлен к погребению и обработан в соответствии с древними ритуалами, которые позволили не только уберечь тело от тлена, но и сохранить в целости его душу.
— Что? — Алфизик отдернул руку, отступил подальше, а потом вновь спросил: — Внутри этого… трупа?..
— Да! Перед вами, — гробокопатель прошелся туда-сюда, — не просто мумия, но вместилище души! Души живой и вполне готовой к сотрудничеству. Древние кайтаррцы общались со своими мертвыми. С помощью некоторых ритуалов они умели пробуждать мумии для жизни — на небольшое время! — и беседовали с душами, задавали им вопросы, гадали о будущем…
— Значит, если его разбудить, он… оживет?
— Не совсем так, — усмехнулся гробокопатель и поднял с пола объемистую сумку. — Перед вами лишь сосуд. Вместилище души, которой внутри тесно и неудобно. Но ведь душу — живую, полноценную душу! — оттуда можно извлечь. И использовать по вашему желанию.
Мастер Молос не был бы мастером, если бы не умел подхватывать идеи на лету. И ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы все обдумать и отбросить пустые моральные терзания.
— То есть можно сказать, что эксперимент увенчался успехом? И мы стоим на пороге великого открытия?
— Ну да. Правда, есть еще множество проблем, но первый шаг сделан. Осталось извлечь душу из ее «временного хранилища» и перенести на, так сказать, «постоянное место пребывания». — Мужчина начал копаться в сумке, доставая книги, инструменты, какие-то пузырьки и рулоны бинтов. — И я могу сделать это в любой момент.
— Приступайте, — кивнул мастер Молос.
Наемный фиакр быстро доставил Агнию и Ариэла на Капустную улицу. Но еще до того, как он остановился, Агния заметила небольшое оживление возле собственного дома.
— Что это там?
Агния первая выскочила из повозки и бросилась к толпе, которая собиралась перед крыльцом. Соседи, случайные прохожие останавливались, спрашивали друг у друга, что случилось. Молодой женщине пришлось как следует поработать локтями, прежде чем ее узнали и расступились.
— Пропустите! Что это значит?
Воображение уже нарисовало страшную картину — в дом опять проникли грабители, но сейчас не обошлось без жертв. И Лимания наверняка убита, а внутри все перевернуто вверх дном. Конечно, сатирра — не человек, но все равно страшно.
Рядом с закрытыми дверями стояли два констебля-человека, а между ними переминался с ноги на ногу самец-рогач. Короткие штаны — дань традиции жизни среди людей — поддерживал широкий кожаный пояс, к которому крепилась крест-накрест кожаная же портупея. На боку висела шпага, кажущаяся игрушечной по сравнению с мощными плечами рогача, толстой шеей, покрытой густым волосом, и мускулистыми руками. Густая рыжевато-бурая шерсть только подчеркивала его силу и мощь. Он вертел головой из стороны в сторону и негромко что-то мычал сквозь стиснутые челюсти, не то тихо ругаясь на людей, не то пытаясь утихомирить толпу.
— Что тут происходит? — подлетела к нему Агния. — Вы… здесь? Почему?
Ариэл протиснулся следом, и следователь Холодный Туман взглянул на него в упор.
— Я по делу.
— Что-то случилось? Агни, поверь, на сей раз я тут ни при чем!
— Пройдемте в дом, — качнул головой рогач.
— Да-да. — Агния торопливо полезла в ридикюль за ключом.
Лимания, запертая ею от греха подальше, так и выпрыгнула навстречу, заламывая руки и непрерывно блея. Она подсматривала за всем происходящим в щелочку и умирала от страха и любопытства.
Поднявшись в гостиную, рогач остановился на пороге. В комнате он казался еще больше — развесистые рога доставали до потолка, и ему пришлось сильно наклонить голову, чтобы ничего не задеть. Стул, на который указала ему Агния, жалобно скрипнул под весом могучего самца. Сама женщина опустилась в любимое кресло. Ариэл остался стоять.
— Я пришел, чтобы с вами немного поговорить, — промолвил Холодный Туман. — Дело в том, что накануне произошло нечто важное… и… непонятное.
— Что бы ни случилось, я не имею к этому никакого отношения, — быстро вставил Ариэл. — Правда, на позапрошлую ночь у меня нет алиби, но смею вас заверить, что…
— Дело не в вас, — отмахнулся рогач. — Я пришел именно к госпоже Агнии Боуди. Это касается вашего покойного мужа. Соберитесь.
Агния сцепила руки на коленях. Что бы ни сказал сейчас рогач, вряд ли это что-то изменит. Марек в любом случае мертв.
— Дело в том, что две ночи назад на кладбище Невинных Душ было совершено преступление. Была разрыта могила, в которой похоронен ваш супруг.
Агния задохнулась от изумления.
— Зачем?
— Если бы мы знали…
Холодный Туман покачал головой. Ему немного нравилась эта человеческая женщина. Сейчас она не походила на ту испуганную самочку, что несколько дней назад пришла сделать заявление в убийстве своего мужа… именно этим человеком, который сейчас стоял рядом. То, с каким спокойным и самоуверенным видом он держался, яснее ясного говорило, что эти двое все-таки нашли общий язык. С точки зрения морали рогачей это было правильное решение. Двое спорили из-за самки. Один проиграл и лег в могилу. И самка осталась с победителем.