Одна на двоих жизнь
Шрифт:
– Они засекли нас, - Сандерс озирается, вслушиваясь в тишину кладбища.
– Уже давно. Можно не таиться.
Я пытаюсь вычислить местонахождение Забияки и снайпера противника — нет никаких сомнений, что Семья подготовилась. Эти твари привыкли к своему врожденному преимуществу, которого при встрече с нами окажутся лишены.
Райан попросил высадить его за пять кварталов до кладбища.
– Ты успеешь добраться к назначенному времени?
– спросил Кортни.
– Успею, - Скотти закинул винтовку на плечо, - для бешеной собаки
– Райан, - я обнимаю его за шею и вжимаю лбом в свой лоб, - Райан, держи себя в руках. Стреляй только по моей команде. Если ты убьешь Карраско раньше, чем я успею…
– Да понимаю я, командир, сэр.
– Выполняй приказ.
– Есть, сэр.
Пичуги, наконец, угомонились. Над кладбищем становится светлее, насыщенный влагой воздух пахнет прелой листвой.
Впереди виднеется черный шпиль обелиска и тонкие, темные фигуры морфоидов. А что такое алое словно горит на мраморной плите?
– Сукины дети, - высказывается Рэй за моим плечом, и до меня доходит, что это за алые пятна на черном - четыре свежие гвоздики.
Мег Семьи четверо: сам Карраско, и с ним Зэйро, Дарго и Локи. Знакомые все лица. Знакомое давление на виски, сопровождающееся нарастающим ощущением тревоги – они пока не атакуют, просто демонстрируют гипномощь. Пытаются напугать, не зная, что с нами идет вовсе не «Виктория».
За спинами Мег я замечаю троих боевиков, одного из которых тоже видел раньше – это Айзек, привозивший Зэйро донорскую кровь, когда он после плена полупарализованный лежал дома у Сандры.
– Внимание! – спокойно командует Сандерс.
– Тигр, Бес, ваша аллея справа, Лом, Тайлер, вы налево.
«Упырята» занимают позиции под насмешливую ремарку Зэйро.
– Кого я вижу! Саааандерс! Ты все еще жив?
– Вижу, и ты еще жив, кровосос, - в тон ему отвечает Рэй.
Вот и обменялись приветствиями.
Босс Семьи, мой визави, делает шаг, будто ненароком касаясь черного мрамора, собирая кончиками пальцев капли стаявшего снега.
– Райт, - голос у него глухой, но не старческий, хотя по моим расчетам Карраско никак не меньше восьмидесяти лет. Какой бы ни была регенерация морфоидов, должны же они стареть?
– Господин Карраско.
– Я хочу знать, - надменно произносит он, сверля меня глазами. Цвет его радужки темно-красный, почти бордовый. И, кажется, я сумел разозлить его всерьез, - кто позволил вам бомбить мир, населенный живыми существами?
От ярости он перестает контролировать себя полностью, и перед глазами у меня начинается легкое кружение.
– Возвращаю вам вопрос. Не ваши ли люди развязали войну на Перекрестках?
– Ой, вот только не начинай, Райт!
– вступает Зэйро.
– Снова твоя паранойя? Ты не можешь доказать, что мы имеем отношение к созданию лефтхэнда.
– Могу.
Карраско сильно раздувает тонкие ноздри, отчего его лицо кажется маской Дракулы с Хэллоуина. Меги молчат, ожидая ответа своего босса. Но тот не сразу начинает говорить,
– Кто отдал приказ о бомбардировке Z:17? Вы, генерал, или это позиция Императора Эдварда?
– Приказ отдал я.
– Так это месть?
– Я бы назвал это справедливостью.
Карраско растягивает в улыбке рот, обнажая ровные желтоватые зубы.
– Тебя предупреждали, чтобы ты не копался в прошлом, - тихо, зловеще роняет он, - никто из вас не уйдет отсюда живым.
– Как страшно-то! – отзывается Сандерс, поигрывая «винтарсом».
– Прямо очко играет!
В ответ на это недвусмысленное заявление Локи и Дарго делают шаг к своему боссу. Лица Мег непроницаемы, и я, как ни стараюсь, не могу определить, в курсе дела они или Карраско держал их в неведении.
Сам же босс близок к тому, чтобы крикнуть своей стае «фас». Также выглядел Алвано, когда пытал меня в пустынном капище.
– Спокойнее, - Зэйро встает между мной и Карраско и поднимает руки ладонями вперед. – Ты говоришь, у тебя есть доказательства, Райт? Показывай, что ты там нарыл?
– Нет! – хрипит Карраско. Меги вздрагивают, невозмутимость на лицах сменяется легким удивлением.
Зэйро тоже слегка тушуется.
– Если это очередная твоя выдумка, Райт, имей в виду…
Вместо ответа я просовываю руку во внутренний карман, не обращая внимания на то, что боевики Семьи уже неприкрыто целятся в меня, и достаю голографический проектор. Опускаюсь на корточки и ставлю его прямо на истоптанный снег возле стелы. Где-то неподалеку снова кричат мелкие птички, которым нет дела до переговоров, от которых зависит судьба двух разумных цивилизаций.
Я нажимаю на “пуск”. Лазерный луч устремляется вверх, и появляется объемное изображение – на уровне глаз, так что можно протянуть руку и «потрогать» ящики с метеоритом, ракетные установки типа «земля-земля» и «земля-воздух», новехонькие, еще в масле, АйШи-78… Кадры сменяются, и растерянные, уже не скрывающие чувств морфоиды видят атаку на базу, сотню взбесившихся мутантов, прорвавшихся в разнесенные ракетой ворота базы, превратившийся в огненный шар ангар…
– Это же… так Никта была там… - негромко говорит Локи стоящему рядом Дарго.
Карраско не выдерживает, с размаху опускает ногу в элегантной туфле на проектор, топчет в остервенении, хотя и того, первого удара, было достаточно, чтобы остановить обличающий босса Семьи «фильм».
Я ловлю взгляд Зэйро… и окончательно убеждаюсь, что он ничего не знал; столько всего в этом взгляде: ненависть, вина, ужас и, отчего-то кажется, благодарность. Меги стоят, застывшие, как изваяния, не зная, что сказать. В этот миг босс Семьи выхватывает пистолет и стреляет мне в грудь. В упор. Зэйро подается ко мне, будто внезапно поскользнулся, мы вместе падаем в мокрый сугроб. Пичуги с оглушительным гомоном срываются со всех кладбищенских кустов. Надо мной кружится серое, тяжелое от влаги небо.