Одна ночь меняет все
Шрифт:
Облака куда-то разлетелись, голубая гладь была низкой, но совершенно чистой. Природа оживала. Город оживал. Просыпалась от затянувшегося сна и сама Райли.
Стоило оттаять газону на спортивном поле, как полный энтузиазма мистер Клапп всех выгнал порезвиться на улицу. Райли своё уже отработала и теперь сидела на трибунах в заботливо накинутой Эйваном куртке, то и дело дотрагиваясь до ушибленной щиколотки. Надо ж было так неаккуратно поскользнуться на ровном месте.
Эйван время от времени посматривал на неё с
– Ну, как ты? – Рядом на скамейку шлёпнулся Алек.
– Жива, почти здорова, - попыталась пошутить она.
– ДОктора?
– Ну уж нет, думаю, обойдусь. – Райли даже немного содрогнулась, больниц за последний год в её жизни было предостаточно. – А ты чего не играешь?
Алек немного помедлил с ответом, откинулся назад на локти и прищурил глаза от солнечного света.
– Ушёл из команды. А просто так разминаться – нет желания. Зачем дразнить себя? Других? – И с иронией добавил: – Харрис вон по самые уши счастлив. Пусть наслаждается. Это его звёздный час. И ничего что под самый конец года.
– К-как ушёл? – запнулась Райли.
Алек был прекрасным игроком, и ему светила спортивная стипендия – это все знали. Сейчас, когда до взрослой жизни оставалось с полшага, был неподходящий момент разбрасываться такими перспективами и возможностями.
– Понимаешь, решил поступать в Северо-Западную Академию. Спорт, конечно, хорошо, но не то, что мне надо.
– А что тебе надо?
Алек таинственно ей улыбнулся.
– Мне надо в Северо-Западную Академию. Позарез.
– Ммм…
– Я, кстати, уже отправил им документы. Жду вот приглашения.
– Уверен, что оно придёт?
– Придёт! – В его голосе не было ни тени сомнения.
Парень ухмыльнулся. Ну не мог же он ей напрямую сказать, что идёт по следам Синтии. О его планах знал только Эйван. Конечно, тот покрутил пальцем у виска, но удачи пожелал.
Алек сегодня был вообще в странном расположении духа: ему хотелось отвесить хороших пинков и Эйвану, и Райли. Сам он время терять не привык, а друг тормозил, да и la dame de ses pens'ees, то бишь дама его сердца, никак не могла решиться на ответные действия.
Райли лишь закатила глаза, а после перевела взгляд на поле. Эйван смотрел в их сторону, затем помахал ей, и она подняла руку в ответ.
– Когда так долго пытаешься вытравить кого-то из головы, а это не получается, - медленно начал Алек, снова привлекая её внимание, - приходишь к мысли, что сердце лучше холодного разума знает, что тебе нужно.
– Философское настроение?
– Типа того. – Он быстро выпрямился и передвинулся, повернувшись всем корпусом к Райли и оседлав скамейку. – Вот ты чего хочешь?
Спокойствия? Счастья? Самореализации? На ум Райли тут же
– Вот Лора точно знает, чего хочет.
– Что? – Райли резко обернулась к полю и посмотрела в направлении, в котором указывал Алек. Лора, сложив руки на груди, следила за разминкой Эйвана. Возле неё тёрлись подружки, компания о чём-то оживлённо шепталась.
– Не что, а кого. Эйвана, конечно. Он ей нужен, вот прям ну очень…
В груди у Райли что-то зашевелилось. Ревность?
– А она ему? – Райли сглотнула в ожидании ответа.
– А она ему, видимо, не очень, но, впрочем, это ты лучше у самого Эйвана спроси. Ему-то виднее.
– Обязательно спрошу.
– Райли?
– Ммм?
– Вы скоро разъедетесь. Мы все скоро разъедемся. Разлетимся по разным штатам. А потом что? Хоп, и десять лет встречи выпускников?
Алек вскоре ушёл, а Райли призадумалась над его словами. Ведь всё так и выходило: Эйван уедет, и они долго не увидятся, или, что ужасно, она потеряет его навсегда. Ни встреч, ни звонков, ни писем. Ничего.
Да, как просто было бы сейчас перейти черту, но за этой чертой было нечто, приводящее её в замешательство.
Отношения не ограничатся одними поцелуями.
А как? А что? Она боялась. Её внутренний вчерашний подросток застывал в ужасе от мысли о возможных последствиях. А её внутренняя женщина, уже начинающая не просто просыпаться, а расправлять плечи, затрепетала от предвкушения.
Извечная борьба: хочу и нельзя.
Вот взять бы и наплевать на всё.
На всё.
~ ~
Эйван аккуратно вёл Райли малохоженой тропой. Несколько лет назад он обнаружил это место и иногда любил приходить сюда, чтобы побыть одному. Часто брал с собой альбом для зарисовок, благо, природа не терпела однообразия, и всегда находил новые детали и новые краски в уже привычном пейзаже.
Его могли привлечь даже такие мелочи, как бабочка, по-особому сложившая крылья, или травинка, согнутая его же неосторожной ногой. Ник такие изображения, шутя, называл макросъёмкой, а его матери они нравились, она даже несколько зарисовок определила в скромные металлические рамки и повесила у себя в кабинете.
Он давно хотел привести сюда Райли, ещё с того времени как в художественном классе увидел на её мольберте серые унылые скалы местного побережья. Но Эйван знал, что показывать это место надо обязательно весной. Кто не видел всё тут в цвету, тот навряд ли оценит и другие его состояния.
– Здесь осторожней, - предупредил он, когда тропа пошла в горку.
Вокруг них волновалось море подросшей за весну травы, всё говорило о том, что морской берег близко, но тропа уводила дальше от побережья.