Однажды рабби уйдёт

Кемельман Гарри

– Может быть. Но если бы это вышло наружу, то испоганило бы тебе всю оставшуюся жизнь. Нельзя играть грязные трюки с членами своей собственной партии. Если ты выигрываешь номинацию, то рассчитываешь, что остальные помогут тебе победить на выборах. Грязные трюки можно проворачивать только с противниками. И что случилось дальше? Он позвонил тебе и потребовал заплатить?

– Не сразу. Было не совсем ясно, должен ли я платить ему после выдвижения или после окончательных выборов. Но Баджо оказался на высоте; он очень переживал по этому поводу, потому что на самом деле это была не его фотография. А кого-то другого. Он никогда не был на вечеринке, где сделали

этот снимок, и мог это доказать. В тот день его не было в штате. Он пожаловался в Избирательную комиссию, и, похоже, у него там имелись друзья, потому что они сразу же взялись за работу.

– У него зять в комиссии.

– О, вот как? Тогда всё понятно. Затем мне позвонил Д’Анджело. Он сказал, что детективы из комиссии рыскали среди печатников, и он боялся, что рано или поздно они доберутся до него. Он думал, что должен исчезнуть на некоторое время, может быть, до выборов, когда, по его мнению, всё утихнет. Естественно, я согласился. Он сказал, что собирается уехать рано утром, но ему нужны деньги на отъезд. Вот как он выразился. Он хотел, чтобы я взял деньги, а он сам зайдёт в офис или в мою квартиру, чтобы забрать их. Ну, в сложившихся обстоятельствах я, естественно, не хотел, чтобы меня видели с ним, поэтому я предложил ему встретиться в другом месте – на Глен-лейн. Ему следовало прийти туда около десяти и подождать, потому что я ужинал в доме Лоры – я ужинал там практически каждый вечер – и не знал, как скоро я смогу уйти. Видите ли, я беспокоился, потому что дал ему чек на две сотни – не ему, понимаете ли, а комитету…

– Твой личный чек или из фонда кампании?

– Я не мог выписать ему чек из фонда кампании, потому что Лора всё проверяла, и я не хотел, чтобы она знала. Но когда из банка пришла выписка из моего счёта, чек оставался необналиченным, поэтому я разволновался. Узнав, что фотография была подделкой, и что Избирательная комиссия проводит расследование, я решил, что попал в передрягу. Поэтому, естественно, мне было приятно, что он собирался уехать из города. Я пошёл в банк и снял три тысячи долларов наличными. Когда вечером я пришёл к Лоре, то предупредил, что мне придётся уйти пораньше. Обычно я оставался до одиннадцати, но тут мне удалось уйти сразу после десяти.

Когда я выехал на Глен-лейн, в голове завертелись разные мысли. А вдруг там будет фотограф, который снимет меня во время передачи денег? Теперь, когда я узнал, что за человек Д’Анджело, то решил, что невозможно предсказать, что ему ещё взбредёт в голову.

– Ясно.

– Ну вот, я выехал из Салема, добрался до Глена, и двигался медленно, потому что боялся его пропустить. А потом увидел его машину на маленькой поляне и одновременно – его самого перед собой, посреди дороги. Сам не знаю, что случилось. Мне пришло в голову, что даже после того, как я заплачу ему, он не отцепится от меня и после выборов из-за того чека, который я ему выписал. Ну, я нажал на газ...

– И сбил его. А дальше? Ты остановился?

– Пришлось. По крайней мере, я уверен, что снизил скорость, потому что оглянулся и увидел, что он лежит на дороге лицом вниз. Я собирался сообщить об этом в полицию. Я действительно хотел. То есть сообщить об этом как о несчастном случае. Я мог бы сказать, что он внезапно вышел из леса, и что я его не заметил. Но вы знаете, как полиция относится к автомобильным авариям. И можете представить, как это повлияет на выборы. А если бы я проиграл выборы, то потерял бы Лору и… вообще всё. Поэтому я решил просто остановиться где-нибудь и сделать анонимный звонок. И Д’Анджело найдут, и я не пострадаю.

Ведь он меня шантажировал. Я остановился у подножия холма, где Глен-лейн поворачивает на Мейпл-стрит, чтобы проверить машину…

– Проверить для чего?

– Ну, вы видели фильм по телевизору, где судмедэксперт раскрыл дело о наезде с помощью химического анализа маленьких кусочков краски, найденных на месте происшествия? Он смог доказать, что они принадлежат машине, которая виновна в аварии. Поэтому я хотел посмотреть, не откололась ли краска на моём крыле и не помято ли оно.

– И?

Скофилд печально покачал головой.

– Ничего не вышло. Крыло немного проржавело, и я не мог определить. Но моя розовая машина, насколько я знаю, единственная в городе, и я встревожился. А потом заметил машину, припаркованную чуть дальше. Я подумал, что, возможно, удастся заставить полицию искать в другом направлении. Во всех домах было темно, и я решил рискнуть. Я вытащил из машины гаечный ключ и старое полотенце, которое валялось в багажнике. Я обернул полотенце вокруг фары, а затем ударил её гаечным ключом. Затем я собрал осколки рассеивателя, которые упали в полотенце, и принёс их обратно в машину. Потом развернулся, поехал обратно, туда, где он лежал, и выбросил стекло на дорогу. И уехал домой.

– А как они тебя поймали?

– Они забрали мою машину из-за парковки на улице. Запрещено парковаться на ночь в Барнардс-Кроссинг в зимние месяцы. Это может помешать уборке снега. Но погода была такой мягкой…

– Машина была заперта?

Скофилд покачал головой.

– Нет. Я обычно не запирал её. Я думал, что её никто не угонит. Розовый цвет, легко узнать…

– Хорошо, продолжай.

– А дальше они нашли полотенце в багажнике…

– Ты сохранил его?

– Ну, конечно, мне не пришло в голову, что в нём могут остаться кусочки стекла.

– Но, конечно, багажник был заперт.

– Конечно.

– Тогда они должны были взломать замок.

– Нет, под приборной панелью есть рычаг, который открывает багажник. Что это меняет?

– Мы можем заявить о незаконном обыске. Хорошо, я проверю. Кто тебя арестовал?

– Пришёл лейтенант Дженнингс с другим полицейским. Он сказал, что они нашли осколки стекла в моём багажнике, которые соответствуют стеклу на дороге рядом с телом.

– Понимаю. А что ты сделал с деньгами?

– Какими деньгами?

– Где три тысячи, которые ты не передал Д’Анджело?

– Вернул их в банк на следующий день.

– Это все деньги, которые у тебя есть?

– Нет, у меня ещё три тысячи там же. А в чём дело?

– Итого получается шесть тысяч. Хорошо, для начала сойдёт.

– Что вы имеете в виду – для начала?

– Послушай, малыш, я планирую снизить собственный гонорар, но дело будет связано с большими расходами – детективами, экспертами того или иного рода, психиатрами. На твои шесть тысяч далеко не уедешь, по крайней мере, в наши дни. Где ещё ты можешь раздобыть денег?

– Ну, если Магнусоны не оставят меня…

– И пальцем не пошевельнут. Забудь про них. Если окружной прокурор выдвинет обвинение в убийстве, такой человек, как Магнусон, не допустит, чтобы его имя ассоциировалось с твоим.

– Тогда не знаю. Может быть, моя сестра…

– Ну, в общем, думай. У тебя теперь много времени. Я пойду к помощнику окружного прокурора, который будет заниматься этим делом. Если он не узнает о твоей связи с Д’Анджело, то может обвинить только в наезде и побеге с места аварии. Тогда наша стратегия – признать себя виновным. Ты запаниковал. И всё.