Однажды в Лопушках
Шрифт:
Я не стала закрывать глаз или отворачиваться.
И больно не было.
Совсем.
Только темная капля, почти такая же черная, как вода, сорвалась с запястья и устремилась к бочагу. И от прикосновения её по водяной глади побежали круги.
Круги разрастались.
И в какой-то момент сам бочаг задрожал, показалось даже, что он выплеснется, но…
— Все, — сказала тетка Василина. — Что могли, то сделали. Но… чем больше будет она силы давать, тем… то, что там лежит, оно еще не проснулось. Но это
И выходит…
Выходит, время вышло?
Наверное. Не знаю.
Не…
Могу знать.
А что я могу?
Сложить проклятые крылья тьмы и руку протянуть, чтобы забрать то, что принадлежало мне.
Глава 51 О божественном и обыкновенном
Во время катастроф женщин и детей эвакуируют первыми, чтобы в тишине спокойно подумать над решением проблемы.
Инге было жарко.
Невыносимо жарко, как бывало только в самый разгар лета, когда от солнца не спасали ни блокировка на окнах, ни системы климат-контроля, ни стабилизирующие температуру артефакты. Правда, всем-то другим они помогали, а вот Инга каждый год маялась.
И теперь тоже.
Её просто-напросто распирало от жара, и потому, чтобы не сгореть, она очнулась. И не поняла, где находится.
Что вообще произошло.
Они ведь… деревня была. А до того дорога. И поле. Озеро. Потом уже деревня. Олег. Разговор, который прошел куда легче, чем Инга себе это представляла.
Решение её.
И… эвакуация.
Она поморщилась. Грузовик? Был грузовик. И девочка та, что помогла забраться. Борта высокие, Инга не привыкла к подобному…
…но где она?
Место на пещеру похоже. Освещено слабо, но не сказать, чтобы вовсе уж тьма непроглядная. Глаза к этому сумраку привыкли довольно быстро. А еще Инга поняла, что лежит на полу.
На камне.
И лежать до жути неудобно. Рука затекла, и бок болит. Но главное… нет, с ребенком все в порядке. И можно выдохнуть. А еще вытащить руку, вот так, осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания. Чьего? Этого Инга не знала, но знала точно, что это внимание напрочь лишнее.
Она заставила себя дышать спокойно, а когда рядом прошел человек, и вовсе замерла. Проклятье… где бы она ни была, это место Инге категорически не нравилось. Она прислушалась.
Люди.
Тот, что прошел, повернул обратно. Идет спокойно, как человек, точно знающий, куда и зачем… охранник? Кого он охраняет? Их? Эвакуация… чем бы это ни было, но точно не эвакуацией.
— Как тут?
— Спят, — отозвался охранник. — Долго еще?
— Наш умник утверждает, что часов пару…
Это он зря. Хотя… Инга всегда-то была почти невосприимчива к зельям. Она старалась дышать медленно и спокойно,
Прочих?
Рядом, кажется, лежала та девушка, в которую влюбился Красноцветов. И мелькнула нехорошая мыслишка, что сейчас донельзя удобный момент избавиться от этой вот… молодой и красивой.
Везучей.
Ингу никто и никогда не любил так, да и вряд ли полюбит, но…
Нет уж, хватит с неё. И Инга, осторожно выпрямив руку — связать их не связали, верно, решив, что опасности женщины не представляют, — дотянулась до прохладной кожи. И с радостью эту прохладу впитала.
Так.
Спокойно.
Теперь надо дождаться, когда охранник отойдет. Ведьма… дар у Инги слабый, почти неопределяемый, но и к лучшему. Что-то подсказывало, что любой мало-мальски значимый всплеск силы засекут. И тогда сонным туманом дело не обойдется.
А ей надо… знать бы еще, что ей надо.
Инга послала осторожный импульс. А потом, сосредоточившись… как бабушка учила? Сила не вовне, сила внутри, и Инга сама лишь не желает ей пробуждения.
Не желала.
А теперь пожелала, потому что… потому что если сила эта не очнется, то плохо будет всем. Но та отозвалась легко и сразу, будто только этого и ждала.
Может, и ждала.
Но…
…отец тоже ждал. И держал Ингу подле себя, надеясь на пробуждение. И водил по целителям, по центрам, требовал обследовать. Её и обследовали, раз за разом убеждаясь, что ведьма она до крайности слабая.
Ведьма, может, и слабая, а вот жрица…
…она вернется домой.
И до рассвета выйдет на тот заповедный луг, куда водила её бабушка. И поклонится солнцу, и зачерпнет горсти света, столько, сколько сумеет удержать. А потом, когда держать станет невмочно, просто позволит силе выплеснуться.
Потом.
Если выживет.
Девочка под рукой дернулась и резко вдохнула. Инга поспешно закрыла ей рот ладонью.
— Тише, — шепнула она на самое ухо. — Не привлекай внимания.
Девочка кивнула.
Поняла?
Хорошо… и где остальные? Шаги охранника раздались в другом конце пещеры. А она немаленькая и… и зачем их привезли? Вряд ли затем, чтобы ордена с медалями вручить. А стало быть, надо убираться.
Вот только как?
— Мы… где? — тихо-тихо спросила девочка.
Ксения.
Так её зовут. Красивое имя. Мягкое. Собственное Инге не очень нравилось, может, потому что отец выбирал? Он ей постоянно напоминал, что все, что в ней есть хорошего, — только имя. И то его стараниями.
— Понятия не имею, — честно ответила Инга, перевернувшись на живот.
И замерла.
Услышат?
Нет. И охранника не ощущается. Вышел? Скорее всего.
— Это… — в полумраке глаза Ксении блеснули белым. — Нехорошее место. Темное.
— Темное, — согласилась Инга, выдыхая жар.