Однажды в Лопушках

Лесина Екатерина

…а ведь бабушка еще когда предупреждала, что шила в мешке не утаишь. Силу, выходит, тоже. Но… если не получается утаить, то, возможно, выйдет использовать?

Инга огляделась.

Выбраться потихоньку? Пещера казалась довольно большой, и если и имелись выходы из неё, то Инга их не видела. Только тот, который ушел к охраннику.

Охранник явно не один.

Сколько?

Сколько военных было в машине? А в другой, которая увезла людей в город? Если увезла. Если в город. По спине поползли струйки

пота. Во что бы они ни ввязались, ясно одно: живыми не выпустят. Стало быть… думай, Инга.

Думать у тебя всегда получалось.

— Что ты можешь? — спросила она тихо, отчаянно прислушиваясь к тому, что происходило вокруг. Но ничего-то иного, кроме тихого равномерного дыхания не слышала.

— Я?

— Ты дочь водяницы, правильно? Значит, и силу должна унаследовать. Какую-то. Что ты можешь?

— Воду слышать. Открыть родник. Или закрыть. Поднять реку. Или вот отвести. Привести… играть еще умею. На арфе.

— Очень полезно, — не удержалась Инга.

А Ксения вздохнула и тихо-тихо спросила:

— Ты меня ненавидишь?

— Тебя?

— Я ведь… и Олег… и я не буду претендовать.

— Ну и дура.

— Почему? — а вот теперь девочка обиделась.

— Потому что, если не претендовать на свое, оно быстро станет чужим. И вообще в этой жизни за свое надо и когтями, и зубами, и…

Она замолчала и сжала прохладную руку.

Думай… про личное и потом поговорить можно, главное, чтобы это «потом» вообще было.

Итак, уйти заметно не получится. А если не получается незаметно, надо делать заметно. Но так, чтобы получилось точно…

…свет внутри горел.

Свет и вода.

Вода… но как использовать? Или… погодить пока. Красноцветов! Возможно, он сообразит, но…

…от прикосновения к ноге Инга едва не заорала. Благо, хватило выдержки.

— Тихо! — сказал сумрак знакомым голосом. — Вы как?

— Живы пока, — мрачно ответила Инга. И Красноцветов не разочаровал:

— Пока.

Он подполз поближе.

— Кто еще тут? — спросила Ксения.

— Ирина Владимировна, и соседка её… остальных не знаю.

— С даром они, — Инга, наконец, поняла, что общего в людях, её окружающих. — И… ты?

— Ведьмак я. Вышло так.

— Ясно…

…многое стало понятным, но проще ли… с другой стороны в нынешней ситуации лучше быть с ведьмаком, чем без него.

— Правда, я ничего не умею, — поспешил добавить Красноцветов.

— Вот и научишься, — Инга закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Получалось откровенно плохо, но… раздались шаги, и все замолчали. Охранник прошелся вдоль пещеры, остановился у противоположного её края, чтобы развернуться. Он замер ненадолго…

…всматривается.

Пытается понять, что не так. Он опытный. На такое дело иного не взяли бы. И… и он пока ощущает неладное. Шкурой. А

может, ему просто не по вкусу место это?

Камень.

Подземелье.

Факелы… кто в современном мире использует факелы? А с другой стороны, пламя — младший брат огня. И когда Инга позвала, огонь откликнулся.

Сразу.

Надо было уезжать и… и, может, вдвоем с бабушкой они бы нашли способ. Сумели бы…

…пламя почти гаснет, и пещера погружается во тьму.

А где-то далеко раздается протяжный всхлип, будто кто-то вот-вот расплачется. Звук этот высокий, дерущий по нервам, и Ингу до самого сердца пробивает, охранник же резко оборачивается. Но за его спиной никого нет. Стена да и только.

— Твою ж… — он добавляет пару слов покрепче. А после и вовсе осеняет себя Знаком Воина. Зря. То, в чем он участвует, к войне не относится. А потому вместо успокоения Знак лишь усиливает беспокойство.

И охранник отступает.

Он заставляет себя идти медленно, то и дело останавливаясь, но все равно отступает. И уже там, у прохода, ускоряет шаг.

Хорошо.

В ближайшее время не вернется.

— Это… вы? — уточнил Красноцветов.

— Факелы, — Инга села. В конце концов, не в её положении на камнях разлеживаться. Этак и простудиться можно.

— Вода… здесь река неподалеку, — Ксения оперлась на протянутую руку и тоже села. — Что… делать?

— Знать бы, сколько их.

— С оружием? Дюжина наберется, — эта женщина просто возникла из темноты. И в лице её оставалось мало человеческого. — От них железом разит.

Теперь, скинув обличье старушки, она была страшна.

— Вы…

— Особый отдел, — она тряхнула седыми волосами, которые превратились в густую медвежью шерсть. — Сигнал подала, но… куда уйдет — тоже вопрос. Быстро помощи ждать тоже не след.

Она пошевелила нижнею тяжелой челюстью, которая вытянулась, впрочем, как и верхняя, будто пережевывая вопрос.

— Надобно людей выводить.

— А дадут? — усмехнулся Красноцветов.

— Нет.

— Да и куда выводить, — Инга вот совершенно не представляла, куда идти.

— Кто тут еще? — Красноцветов тоже сел, верно, решив, что дальше притворяться мертвым смысла особого нет.

— Не знаю…

— Я знаю, — Ксения закрыла глаза. — Дядька Свят… вода его помнит. И другие, кого он повел…

— Повел и, стало быть, не довел. Вот ведь… — старушкам не положено выражаться подобным образом, даже если они медведицы. — И где они?

— Тут, но… у воды… вода, она иначе все видит. Понимаете?

Все кивнули, хотя вряд ли кто-то и вправду понимал.

— А твоя вода… — мысль, что пришла в голову Инге, шла в разрезе с классическими представлениями о магии. — Она… сможет кое-что передать? Оборотням? Если она их видит, то…