Однажды в Марчелике 4

Сухов Лео

И молодой касадор очень старался. Старался изо всех сил, и пока у него получилось. Ну а дальше… Лишь бы удался план стравить у Мезализы непримиримых врагов с хаблами…

И тогда всё получится.

Окрестности Мезализы, линия соприкосновения войск, Марчелика, 10 ноября 1937 года М.Х.

Кристиан вошёл в палатку и устало опустился на лежанку. Сил не оставалось ни на что, но надо было их найти. Он — офицер, он — образец для подражания. Да и вообще не хотелось светить перед генералом Форестером как мятым мундиром, так и помятым лицом… Гордость не позволяла. Та самая гордость, которую

в нём с детства воспитывал отец.

Эта гордость, как ни странно, нередко проявляет себя в отпрысках знатных родов. Она опирается на глубокие корни, которые пронизывают прошлое, как старое дерево врастает в земную твердь. И эта гордость заставляет уважаемых метенов поступать по совести и чести.

Конечно, людям, забывшим свои корни, приходится по жизни проще. Они ничем не связаны: ни обещаниями, ни клятвами, ни опытом, который передаётся из поколения в поколение. Будь человек хоть трижды благородного происхождения, но если всё, что он знает о своих предках — это то, что они когда-то были, то нет и не будет у такого человека гордости. Во всяком случае, так всегда считал Кристиан.

И, наоборот, человек, который не имеет благородного происхождения, но знает деяния своих предков, их жизнь и их надежды, их любовь и веру — обязательно поступит по совести и чести. И в этом крылась, по мнению Кристиана, величайшая несправедливость мира… Всё чаще он видел, как люди знатных родов поступают как проклятые рабы, никогда не знавшие свободы. А люди, у которых за плечами лишь дед, бабка, отец и мать, неожиданно проявляют себя с лучшей стороны.

Зачем Крист пришёл на войну? Расти в чинах и делать карьеру? Какими глупыми и нелепыми казались эти юношеские планы сейчас, на центральных равнинах жаркой Марчелики… Впрочем, именно сейчас язык не поворачивался назвать этот проклятый континент жарким. С неба сплошным потоком лилась вода, а по ночам изо рта шёл пар — настолько холодно было вокруг!..

— Кристиан! — вошедший в палатку метен Флинт приветливо кивнул. — Устал? Я могу чем-то помочь?

— Это было бы неправильно… — Кристиан заставил себя улыбнуться. — Я всё-таки офицер. Я справлюсь, Георг…

— Люди должны помогать друг другу! — заметил Флинт, усаживаясь на свою койку.

С того дня, как отец Пеллы прибыл в лагерь экспедиционного корпуса, его поручили заботам Кристиана. И, по-хорошему, это Кристиан должен был сейчас интересоваться, чем помочь пожилому человеку.

— Может, и должны… — молодой человек устало стянул промокший сапог с ноги. — Вот только одни люди помогают, а другие только пользуются помощью…

— Что-то случилось? — заметив настроение юноши, Георг забеспокоился.

В конце концов, рано или поздно он вернётся домой. И там снова встретится с отцом Кристиана. Что он скажет ему, если сын метена Веруса вернётся с войны сломленным и разбитым? Как можно будет вылечить раненую душу и сломленную волю? Георг этого не знал, вот и старался поддерживать юношу чем только мог.

— Сегодня был штурм… Нам показалось, что мы подавили огонь одной из тех адских машин, которые мятежники прячут в земляных укреплениях. В атаку двинулось несколько сотен человек. Прорвали линию обороны, ворвались в окопы… И тут снова заработал этот пулемёт, выкашивая людей! — Кристиан стянул второй сапог и тяжело вздохнул. — Оказалось, достаточно одного единственного мальчишки-солдата, чтобы закрыть своим телом амбразуру… Он подарил нам несколько секунд, пока его прошивало почти насквозь. Но нам хватило… Рядом было

четыре офицера из благородных, но никто больше не сделал того же…

— Жаль мальчишку… — помолчав пару секунд, искренне проговорил Георг. — На войне гибнут лучшие из нас. Так было всегда… И когда эти лучшие из нас настолько молоды, что ещё не стали отцами, я чувствую, как человечество теряет что-то очень важное… С каждым мальчишкой, с каждым новым героем…

— Думаете, он герой? — проигнорировав остальное, уцепился Кристиан за почему-то важное слово. — Но в чём?

— В чём? Он умер так, как говорит вера: отдав жизнь за други своя! — удивился Георг. — Разве Христос на кресте не сделал то же самое?

— Но он-то не Христос! Обычный парнишка!.. — напомнил Кристиан.

— Поэтому и спас он не всех людей, а лишь сколько-то человек и свою бессмертную душу!.. — кивнул Георг. — И даже так: посмотри на это с другой стороны, Кристиан! Мы все боимся смерти, а этот мальчишка легко ли, тяжко ли, но всё-таки переступил через свой страх. Это ли не проявление героизма?

— Получается, как ни посмотри, он герой… — кивнул Крист, а потом не выдержал: — Дядя Георг, как же так получается, а?! Почему те, кто должен был совершать подвиги, со страхом прячутся от смерти? Ведь аристократы знают своё прошлое! Знают своих предков! Разве не они должны быть лучшими? Так почему героем оказывается сирота из трущоб, для которого армия — это просто шанс на сытую жизнь?

— Когда-то предки нынешних аристократов и были героями! — произнёс Георг, а затем пересел к парню и положил руку ему на плечо. — Так они и стали аристократами. Но мир никогда не был справедлив: ни тогда, ни сейчас.

— Значит, надо найти новых аристократов? — задумчиво спросил Крист.

— О!.. А разве этого не произошло у нас когда-то? — улыбнулся Георг. — Разве не те же новые аристократы сегодня струсили на поле боя?

— Ваш род… Вы ведь потомки одного из древних родов! — вспомнил Крист. — Кремень… Так ваша фамилия переводится?

— Да, кремень… Наш основатель, Серый Волк Кремень — как считается, потомок римлян, — Георг покивал головой. — Сколько лет мои предки считали, что этого вполне достаточно для величия? И где наш род теперь, Крист? Нет, одного знатного происхождения мало, чтобы остаться человеком. И ты сам это теперь видишь.

— И как же быть? — спросил молодой человек. — Как мне жить теперь, когда я это понимаю? Как? Как смотреть в глаза простым людям?

— А ты живи, как и раньше жил, — задумавшись, ответил Флинт. — Каждый выбирает для себя дорогу и веру, Крист! Можно всю жизнь быть правильным человеком, но отъявленным мерзавцем и подлецом. А можно всю жизнь ошибаться, но показывать людям лучшие качества. Ты — Кристиан Верус. Так сложилось. Но это не род Верусов делает тебя правильным офицером и смелым воином!.. Это ты обогащаешь род своими подвигами. Пусть их и немного, но разве в твоей жизни не было ни одного случая, который бы стоило упомянуть внукам?

— Я просто карьерист, дядя Георг… Карьерист, который хотел на этой войне продвинуться в обществе… — хмуро ответил Крист, глядя на изгвазданный в грязи сапог.

— Поэтому ты с десятком солдат под огнём странных пуль разворачивал артиллерийские орудия? Ради карьеры, Крист? Ты уверен?

Георг строго посмотрел на юного аристократа. И ожидал честного ответа, прямо как отец. Может, Кристиан и хотел бы ему сейчас соврать, но понял, что просто не сумеет. Он медленно покачал головой и ответил честно: