Однажды в Вестеросе
Шрифт:
— Ну, уж нет! – оборвал его Эртур. – Я не останусь тут.
— Я сказал, ты останешься и точка!
В порыве ярости Дейн ухватил принца за грудки:
— Мы поедем вдвоём! Хочешь ты этого или нет.
— Убери от меня свои руки, Дейн! – процедил Рейгар, еле сдерживая наплыв ярости.
— Да что, чёрт побери, с тобой происходит?! Не нужно злиться на всех и вся, что твоя леди нехорошо себя чувствует!
— Это всё твоя вина! – выкрикнул Рейгар прежде, чем успел совладать с собой.
Эртур ошарашено отступил на шаг назад:
— Что, прости?..
Рейгар отвернулся от него.
—
Принц ничего не ответил.
— Я всего лишь предположил, что с вами ей будет безопаснее, чем в открытом море в штормовой период! А теперь это ещё и моя вина?
— Нет, — голос Рейгара всё ещё дрожал от не до конца ушедшей ярости, он медленно повернулся к гвардейцу. – Я не это хотел сказать. Это моя и только моя вина. Я всё это заварил. Из-за меня она оказалась в таком положении. Эта беременность... Я похитил Лианну. Это только моя вина. Я не виню тебя ни в коем случае, Эртур, — принц сделал глубокий вдох. – Мне нужно, чтобы ты остался здесь, Эртур. Я могу её доверить только тебе. И никому больше. Я доверяю тебе, как самому себе. И я знаю, что только ты можешь гарантировать её безопасность, — Рейгар сам схватил Эртура за кожаные ремни на доспехах и притянул к себе, но не с яростью, как этот сделал до этого Дейн, а с болью в глазах. – Ты не представляешь, чего мне стоит оставить её тут. Но, пожалуйста, сделай так, чтобы я не думал и не беспокоился о ней каждую секунду своего существования. Умоляю тебя, останься с ней и защити её при необходимости!
Сзади послышался кашель. Эртур поднял на кого-то глаза, и Рейгар обернулся: на лестнице стоял мейстер в обнимку со своей сумкой:
— Я дал миледи успокаивающие травы и кое-что лёгкое от температуры. Она спит, к утру должна прийти в себя. Но как я и говорил, ей нужен постельный режим.
— Спасибо, мейстер, — в горле принца пересохло. – Могу я попросить вас об одолжении?
— Всё, что угодно, милорд.
— Не могли бы вы раз в несколько дней навещать её? Чтобы с ней всё было в порядке. Я заплачу вам и...
Старик залился кряхтящим смехом:
— О, нет, милорд. Не нужно никаких денег. Я выполню вашу просьбу с огромным удовольствием. Это моя работа, — и он зашагал дальше вниз.
Рейгар повернулся к Эртуру с немым вопросом в глазах.
— Хорошо, — с трудом произнёс Эртур, его сердце защемило от боли.
Он чувствовал себя так, словно предаёт своего принца тем, что оставляет его одного.
Рейгар незамедлительно вернулся в покои. Герольд и Освелл, о чём-то говорившие, пока их не было, как по команде замолчали.
— Итак, — Рейгар взял со стола седельную сумку, которую не так давно он снял с седла у своего коня, — вы остаётесь тут и следите, чтобы с Лианной ничего не случилось. Я вернусь, как только смогу. Освелл, — он повернулся к гвардейцу. – Отвези мейстера обратно в город. Он будет приезжать к вам, справляться о здоровье Лианны. Эртур, — Рейгар повернулся к другу и положил руки ему на плечи, — я оставляю её на тебя. Пожалуйста, береги её.
Дейн кивнул. Он не решился что-либо сказать, боясь, что голос его предательски дрогнет.
Рейгар окинул последним взглядом гвардейцев и постарался улыбнуться как можно более ободрительно:
— Выше нос, скоро увидимся.
— Вы не можете так просто уехать, —
— Нет, — покачал головой принц, — мне будет спокойнее, если я буду знать, что вы все остались с ней. Это глушь, каких свет не видывал, а я хочу быть уверенным, что Лианна будет в безопасности. Прошу вас, сделайте это ради меня.
Гвардейцы молчали, и Рейгар вышел прочь, воспользовавшись ситуацией. Он вновь поднялся к Лианне. Она лежала на боку, мерно посапывая, простыня сползла почти что на пол. Рейгар вновь накрыл девушку и, присев рядом с ней, нагнулся и коснулся губами лба. Он всё ещё был горячий. У принца сердце сжималось от того, что он должен был её оставить. Но теперь у него просто не было выбора.
— Я люблю тебя, Лианна, — прошептал он, задержавшись у её уха. – Я вернусь к тебе. И сделаем всё так, как и хотели. Я люблю тебя... – он вновь поцеловал её в лоб и твёрдым шагом направился к двери.
Не оглядываясь, чтобы не передумать.
Гвардейцы ждали его внизу. Рейгар пожал руки Освеллу и Герольду. Мейстер был ещё тут.
— Я присмотрю за вашей миледи, милорд, — пообещал он.
— Спасибо, — почти бесшумно отозвался Рейгар.
Принц поочерёдно пожал руки гвардейца и местеру, преисполненный благодарности. И настал черёд прощаться с Эртуром. На том просто не было лица: он был бледен, губы поджаты.
— Прости меня, Эртур, — прошептал Рейгар другу на ухо, когда крепко его обнял. – Я просто не могу оставить её с кем-то другим. Надеюсь, ты это понимаешь и не держишь на меня зла.
Отстранившись от Эртура и вскочив в седло, уже сидя на неугомонном коне, который танцевал под ним, Рейгар пообещал:
— Я вернусь, как только смогу. Не унывайте!
И он ринулся прочь от Башни Радости. А Эртур с тоской и болью смотрел на удаляющуюся фигуру кронпринца. На душе было неспокойно, а горло сдавило от боли.
«Это всё твоя вина!»
====== Возвращение короля ======
Рейгар прибыл в Королевскую Гавань под покровом ночи, как он и хотел. Пусть он и сам решил вернуться, но ему очень уж не хотелось столкнуться со всеми сразу. Выслушивать поток глупых высказываний, а то и сладких льстивых разглагольствований на тему того, что он всё же взялся за голову и вернулся. Ему более чем хватит отца.
Дорога выдалась сложной, хоть и не столь долгой, как могла бы быть, если бы не конь лорда Дейна. Во многом хороший скакун должен был облегчить принцу дорогу. Но наступающее лето накрыло Семь Королевств постоянной слякотью, короткими дождями и невыносимой духотой в перерывах между ними. В лесах эта духота отступала. В тени деревьев стояла приятная влажная свежесть, но на пересечённой местности солнце нещадно жгло спину и голову. Семь Королевств заметно расцвели, обласканные солнцем и летними дождями. Луга облачились в зелень сочной травы, деревья вновь зеленели, шурша листьями на ветру, реки искристо переливались в лучах солнца. Но Рейгару было не до всех этих прикрас. Он старательно избегал Королевского тракта до последнего. Но в этот день он уже не смог дальше продираться сквозь чащу. Да это уже и не имело никакого значения, теперь было всё равно – увидит его кто-то или нет.