Однажды в Вестеросе
Шрифт:
— Лионель! – крикнул Джон Коннингтон, и из-под покрова деревьев выбежала группа людей.
Пока они перебирались на островок безопасности у забора, Джон не сводил взгляда с места, где развернулось основное действие. Никто, казалось, не заметил их маленькой хитрости.
Двигаясь к противоположному концу поля, никто не нарушал молчания. Лица людей были сосредоточены. Коннингтон шёл впереди, всё так же сгибаясь, силясь не выдать себя и не маячить своим высоким ростом.
Начали сгущаться сумерки, и это играло на руку.
Дальше понеслось стремительно, как по накатанной. Джон
— Не останавливайтесь! – прокричал Коннингтон, кидаясь на неприятеля с мечом наизготовку.
Он налетел на первого попавшегося юнца в цветах Баратеона. Тот не выдержал натиска массивного Джона и слёг под его мечом в мгновение ока. Следующий рухнул следом. Рядом с головой десницы просвистела стрела. Он обернулся туда, откуда она была выпущена, и обрушился на лучника всей своей мощью. Под ударом меча уныло хрустнуло дерево лука, а вслед послышался чавкающий звук разрезаемой плоти. Вопль. Но Коннингтона это никогда не останавливало. Справа послышался воинственный клич.
«Зря».
Бегущий воин сам напоролся на меч Коннингтона и безжизненно обмяк.
Сир Лионель Рун бился бок о бок с Джоном, по количеству поверженных в бою они, как всегда, шли нога в ногу.
Эта заварушка, которую сложно даже битвой назвать сложно, окончилась также стремительно, как и началась. Вопли ужаса и боли сменились тишиной. Только некоторые из тяжелораненых стонали от боли. Однако и это быстро прекратилось.
Тот десяток врагов, кто пережил это внезапное нападение, стояли на коленях. Люди Коннингтона обступили их плотным полукругом. Джон заметил сира Алекса, который стирал с лица кровь.
— Что делать с пленными? – спросил сир Лионель, стоящий совсем рядом.
— Казнить, — отрезал Коннингтон.
Лионель и Джек переглянулись, но оспаривать приказ не стали. Джон Коннингтон слышал, как умоляли враги пощадить их и как одна за другой их головы с чавканьем отделились от тел, но не остановился, уходя прочь.
Подле него очутился сир Вэстейд:
— Каковы наши действия дальше, милорд? – спросил он, пряча меч в ножны.
— Останемся тут на ночлег. А утром двинемся в путь как можно раньше, больше рисковать нашими головами нельзя, мы понесли хоть и незначительные, но потери, — отозвался Джон. – Они ставили своей целью нас задержать, и им это удалось. А это значит, что мятежники совсем рядом. До Каменной Септы осталось всего день или два пути. И бьюсь об заклад, Баратеон укроется там. Нам нужно срочно его нагнать и выкурить. А после мы сможем вернуться домой.
— Ясно, милорд. Какие будут приказания?
— Пусть заканчивают там и возвращаются на место, где мы остановились.
Сир Вэстейд кивнул и покинул Коннингтона одного. Тот пересёк поле, усыпанное телами его людей и вошёл в лес на другой стороне. Чуть далее осталась стоять большая часть из его людей. Они встали по стойке смирно при виде командира.
— Путь свободен, — громко объявил Коннингтон. – Но уже смеркается, мы останемся тут
Молчаливая процессия двинулась к полю. Джон смотрел им вслед и не мог сказать больше не слова. Последний раз он участвовал в битве так давно, что отвык от смерти. Но сейчас он должен был взять себя в руки. Он медленно двинулся за остальными.
Позже, когда на поле разгорелся огромный костер, пламя которого, казалось, доставало до небес, Коннингтон утёр пот с лица и позволил себе расслабиться. Он таскал тела на равнее со всеми. Его верные спутники сиры Рун, Поузен, Вэстейд и Алекс стояли подле него. Они были его руками и глазами в этом походе.
— Выставьте часовых, а пару дозорных пошлите вперёд, — проговорил Коннингтон негромко, чтобы только эти четверо его слышали.
В нос била нестерпимая вонь горящих тел, но никто не выдавал своего отвращения. Над поляной висела неестественная тишина, хотя людей здесь было слишком много.
— Есть, милорд, — так же тихо отозвался Поузен, который в этом походе был ответственен за часовых и дозорных.
Он тихо удалился отдавать приказания по этому поводу.
— Нужно отправить ворона в столицу, — продолжил Джон.
— Конечно, — кивнул сир Алекс, — как пожелаете.
Джон Коннингтон смотрел на кучу тел, объятых пламенем, а мыслями был уже за несколько дней отсюда. В Каменной Септе.
«Я найду его и отрублю его голову собственными руками, Рейгар», — поклялся он самому себе. – «В твою честь, Рейгар. И в честь, кто погиб из-за него».
Задача Коннингтону казалась просто: прибыть в Каменную Септу, перевернуть там всё с ног на голову, разыскать Баратеона и снять ему голову с плеч. Ему и в голову не могло прийти, что в этом деле что-то может пойти не так.
По Речным Землям они пробирались без труда. Погода была на их стороне. Дожди прекратились, а солнце не палило так сильно. Никаких больше засад на пути небольшого войска не было. Больше не делая привалов, они достигли Каменной Септы за полтора дня. И при виде солдат люди попрятались по домам и закрыли всё окна.
— Что прикажете делать, милорд? — сир Алекс замер в ожидании приказа.
— Найдите его, — сухо произнёс десница. – Чего бы этого не стоило.
Он смотрел, как конная группа двинулась к воротам города. И сам же двинулся следом.
Чтобы согнать народ на главную площадь понадобилось порядком времени. Они практически не сопротивлялись, но и радости особенной по этому поводу не выказывали.
— Именем Короля Эйриса Второго Таргариена вы обязаны выдать мятежников, скрывшихся в вашем городе, — громогласно вещал глашатай войска Конингтона. – Те, кто будет пособничать мятежникам, а также будет уличен в сокрытии оных, будут немедля же казнены. А также их семья. Все без исключений.
— Вы уверены, что мы должны так поступать? – на лице Лионеля промелькнула тень сомнения.