Однажды в Вестеросе
Шрифт:
Конские подковы звоном отдавались по уличному камню, он нёсся во весь опор к главным воротам.
— Леди Лианна! – теперь позади кричал мужской голос – его хозяин, видать, признал дочь лорда.
Лианна боялась оборачиваться. Словно, если она обернётся, ей точно придётся остаться. Она лишь посильнее прижалась к Рейгару и зажмурила глаза. Ей казалось, это сможет спасти её от назойливых голосов, теперь словно раздававшихся кругом.
Гнедой скакун, вырвавшись из-за каменных стен, казалось, понёсся ещё быстрее. Копыта глухо били по промёрзшей земле, припорошенной редким снегом.
Следующим воспоминанием Лианны был тёмный лес. Дыхание коня и людей вырывалось наружу белыми клубами пара. Девушка всё ещё не верила в то, что происходило, и её казалось, что это просто сон. Приятный, но в то же время пугающий. И стоя посреди леса, Лианна с трудом стягивала с себя ненавистное платье, которое весом своим тянуло её к земле, словно бы желая, чтобы она легла и уснула навечно.
Лианна слышала и ощущала погоню каждой клеточкой тела ещё долгое время. Они без остановки скакали до самого рассвета. За это время Рейгар ни разу ничего не сказал, да и она сама не могла найти в себе сил, чтобы произнести хоть одно слово. Несмелые первые лучи солнца прорезали небо так внезапно. Эти часы казались такими быстрыми, но в тоже время такими томительно долгими. И лишь когда скакун, наконец, сбавил ход, девушка позволила себе вдохнуть полной грудью. Ледяной воздух резал лёгкие, но мерное сердцебиение, которое Лианна чувствовала под плащом Рейгара, помогало ей удержать себя в руках. Совсем скоро принц остановил коня у занюханной таверны: такой обшарпанной и одинокой, что было весьма удивительно, что она ещё не прекратила своё существование. Рейгар резво спрыгнул на землю и уверенно снял Лианну с коня. Ноги не держали её, и она впилась пальцами в его руки, не отпуская.
— Всё нормально, Лианна? – обеспокоенно спросил Рейгар так тихо, что его могла слышать только она.
Но Лианна лишь покачала головой.
— Пойдём внутрь, ты окоченела вся.
Самым странным было то, что Рейгар совершенно Лианну не трогал, даже учитывая то, что между ними уже было. Он уложил её в кровать, накрыв одеялом, а сам, потушив свечи, остался сидеть в кресле у двери. Он объяснил это тем, что не совсем уверен, что от погони в действительности удалось окончательно оторваться.
Лианна помнила множество подобных пробуждений: холодных, тревожных, полных страхов и одиноких. Рейгара никогда не было рядом с ней. Он вечно охранял её покой чуть поодаль, не позволяя себе больше лишнего. После поцелуя во дворе Винтерфелла Лианна больше не чувствовала на себе жар губ принца.
— Ты не жалеешь? – иногда спрашивал Рейгар, частенько ведя коня под уздцы с Лианной в седле.
Она никогда не отвечала. Девушка не могла до сих пор понять, что она наделала. Не говоря уже о том, жалеет ли она об этом. Разговоры снова не клеились. Только в этот раз было всё равно. Долгие дни после побега Лианне не нужно было разговоров, она отчаянно пыталась разобраться в себе и понять, что же теперь будет дальше. Рейгар не был навязчивым. Он, казалось, был занят тем, что вглядывался по сторонам, выискивал такие пути, о которых никто слыхом не слыхивал, протискиваясь то верхом, то пешком в таких местах, куда ни один человек в здравом уме не сунется. Часто Лианна шла позади принца, глядя ему в спину, разглядывая сильные плечи или мягкие волосы, спутавшиеся и лежащие на тёмной ткани плаща, изучала его точёные руки, следила за твёрдыми шагами. В голову сразу начинали лезть отрывки ночи, ставшей самой запоминающейся в её жизни. Иногда Лианна останавливалась, пряча лицо в руках и силясь совладать с собой. После побега чувства её частично казались ей притуплёнными, а частично обострёнными. Влюблённость в Рейгара, которая до этого занимала Лианну почти целиком, оставаясь последней отрадой, сейчас словно спряталась где-то в глубине души. А вот стыд и страх накрывали девушку с такой силой, что временами ей казалось, что она может от этого умереть. А иногда от мыслей, что ей не придётся делить с Робертом ложе да и вообще когда-либо его видеть рядом, Лианна начинала смеяться. До слёз, не имея возможности успокоиться. Тогда её начинала бить крупная дрожь во всём теле. В такие моменты Рейгар не улыбался, наоборот он выглядел очень подавленным. Эти перепады настроения пугали Лианну, и тянущая боль в животе оптимизма не добавляла. Принц возможно даже понимал, каково ей было. Быть может, и его эти скачки пугали, только он в этом не признавался, и прочесть по его лицу это было невозможно.
Рейгар часто говорил о чём-нибудь, чтобы отвлечь девушку от мрачных мыслей. И это помогало. Лианна любила моменты, когда Рейгар спешивался, и они начинали двигаться медленнее. Это было даже похоже на прогулку по лесу. Спокойную, мирную, безопасную, открытую, словно им нечего было скрывать. Во время именно таких рассказов девушка узнала, что путь свой они держат в Дорн. Принц рассказывал о своих планах покинуть Семь Королевств и уплыть прочь, за море. Туда, где никто понятия не имеет, кто они. И такая перспектива Лианну несказанно радовала. Когда Рейгар рассказывал ей о песчаных пляжах и шуме воды, она закрывала глаза, и ей начинало казаться, что она чувствует тепло солнечных лучей на своей коже. Девушка никогда не видела ничего
— Ты не жалеешь, Лианна? – спросил Рейгар, словно ожидая, что она, наконец, ответит.
Но девушка молчала, не зная, что должна сказать. Она жалела о том, что подвела отца, жалела, что ввязала его в это, оставила одного разбираться со всем. Иногда ей казалось, что она слышит, как он тяжело вздыхает, и сердце её сжималось. Вот, что занимало сейчас всю её голову.
Спустя несколько дней Лианне стало совсем худо, хоть она и не подавала вида. Несколько раз её рвало, а боль внизу живота становилась лишь хуже. Ей начинало казаться, что тело отражает состояние её души. Девушке внутри было также худо, как и снаружи. В одну из ночей она проснулась в холодном поту и ощутила между бёдер что-то вязкое и холодное. Приподняв юбку платья, прямо в котором Лианна накануне и уснула, она увидела кровавое пятно и чуть не завопила. Прижав ладони к губам, она пыталась успокоиться, но никак не могла.
— Тихо, тихо, Лианна, — голос Рейгара прозвучал, казалось, в её голове. – Всего лишь лунная кровь, тише.
Но у девушки язык не повернулся произнести, что это была вовсе не она. Мейстер всегда восхвалял Лианнин цикл за то, что по нему можно сверять ход дней и месяцев. Хотя Лианна и не любила обсуждать эти дела со стариком, но у мейстера Лювина можно было получить ответы на некоторые вопросы. Тогда это её подкупало.
В той таверне, где они тогда ночевали, им пришлось задержаться ещё на ночь. Лианна помнила, как стирала платье, стоя голой посреди комнаты. Рейгар накинул тогда на неё грубое одеяло, чтобы она не замёрзла, но девушка холода совершенно не чувствовала. Зато иногда она чувствовала, как по внутренней стороне бедра сбегала кровь, и её руки начинали трястись с новой силой. По всему телу была слабость, но на вопросы Рейгара Лианна всегда неизменно отвечала, что всё хорошо.
Затем у неё пропал аппетит. Любая еда вызывала у неё отвращение вплоть до рвотного рефлекса. Но Рейгар частенько заставлял её есть через силу. Он пытался развеселить Лианну рассказами о Дорне, куда они держали путь. Она рассказывал ей об одинокой башне на самом краю Дорна, говорил, что в Башне Радости они будут в безопасности.
Потом девушке стало лучше так же резко, как до этого стало худо. Хоть Лианна и не признавалась в проблемах со здоровьем, принц понимал это без слов, и им приходилось продвигаться медленнее. Иногда девушке даже казалось, что он знает что-то, о чём она сама не ведает. Но это прошло, и как только принц увидел, что Лианна начала приходить в норму, они вновь прибавили шагу.
Дорога была такой долгой и такой утомительной. Такой пугающей, полной страхов, скрывающихся во тьме, которая каждую ночь окутывала их. Спустя ещё несколько дней к ним присоединились трое из Королевской Гвардии. Рейгар представил Лианне каждого, но она и без того знала их, сталкиваясь с ними до побега. Дорога стала гораздо спокойнее, когда Лианна и Рейгар встретились с ними. Девушка не задавалась вопросом, откуда они взялись на её пути. Сейчас ей было всё равно. Главное, что сразу стало легче. Ведь одно дело пробираться через дебри вдвоём, даже если с Лианной был сам Принц Дракон. А совсем другое дело — в сопровождении доблестных рыцарей, одним из которых был сир Эртур Дейн. Он был младшим из всей компании гвардейцев, погодкой принца. Его Лианна знала очень хорошо, как и все в Вестеросе. Он был искуснейшим фехтовальщиком во всём свете, пожалуй. Но даже до Королевской Гвардии он не слыл особым любителем турниров. Эртур был слегка смуглым, черноволосым и кареглазым высоким мужчиной. Он был немногословен. Самым старшим был Герольд Хайтауэр – великан, лорд-командующий Королевской Гвардии. Именно его присутствие здесь Лианну немного озадачило и на время вытянуло её из бездумного состояния полной отрешённости. Третьим был Освелл Уэнт, которого Лианна встречала на Харренхолльском турнире, и чья сестра владела замком Харренхолл. Все трое сменили белые доспехи на простые кольчужные рубашки, спрятанные под потёртыми камзолами и плащами. Теперь в этих троих сложно было узнать гвардейцев Королевской Гвардии. Рейгар тоже не отставал и окрасил волосы в грязно-чёрный цвет угольной пылью, разведённой в воде. Теперь беглецы ничем не выделялись и не привлекали лишнего внимания. Первое время передвигались они в основном ночью, а днём старались поспать по возможности. Но чем большее расстояние разделяло их с Винтерфеллом, тем чаще они стали останавливаться в тавернах на ночлег: Лианна приезжала туда с сиром Хайтауэром или сиром Уэнтом. Рейгар всегда приезжал позже в компании Дейна. И они делали вид, что друг друга не знают. Принц посчитал, что большой кучей они лишь будут больше привлекать внимание.