Одни сутки войны (сборник)
Шрифт:
— Я пойду к своим, — сказал Андрей и, обогнув Суторова, вышел на двор.
7
Командарма разбудил звонок командующего фронтом. Точнее, разбудил-то командарма адъютант и сообщил, что его вызывает командующий фронтом.
Сидя на кровати, высокой, с периной, с тремя большими и парой маленьких подушечек-думок, — командарм любил спать в тепле и на мягком — и натягивая шаровары на бледные, чуть опухшие с ночи ноги, командарм сразу понял, что произошло нечто необычное.
Он
— Изменений нет. Поиски разведчиков с обеих сторон. Инженерные работы…
Командарм взял трубку и сразу же услышал голос командующего. И это тоже насторожило: обычно отвечал адъютант и только спустя некоторое время трубку брал командующий.
— Топчетесь? — Голос командующего прозвучал свежо и густо. Вероятно, получил нужные ему новости.
— Есть грех, товарищ генерал армии.
— Ты случайно, конечно, сводки противостоящего не слыхал?
— Нет.
— Ну, если и скрываешь, так утром узнаешь. Фрицы передали, что на юге развернулись упорные бои. Разумеешь?
— Разумею…
— Так вот, смотрите там… А часам к двенадцати приезжай ко мне. У меня все.
— До свидания.
Командарм некоторое время держал телефонную трубку, потом медленно, словно нехотя, поднялся и прошел в свою комнату.
Безобидный и необязательный разговор нес в себе и солидный запас информации, и приказание и, главное, требовал срочного осмысления резко изменяющейся обстановки.
Эти самые «Топчетесь» и «смотрите там» могли означать и приказ на подготовку к возможному выполнению боевой задачи. А задача может быть одна — наступать. Значит, следовало немедленно соответственно сориентировать командиров соединений.
Командующий фронтом, как опытный военачальник, именно поэтому и позвонил на рассвете — выгадывалось несколько часов, что очень ценно.
Плохо другое. Поскольку наше наступление на юге началось недавно (Теперь стало понятным, почему вверху не торопили фронт. Бои местного значения сковывали резервы противника, отвлекали от удара на юге. Все правильно!), противник там наверняка еще не успел израсходовать свои резервы. Здесь же он приведет их в полную боевую готовность либо для отвлекающего контрудара, либо для переброски на юг. Что он решит?
Выходит, нужно рассчитывать на тех, что стоят сейчас против фронта и, значит, против армии. А они, эти противостоящие, уже насторожены своими сводками. Они тоже понимают, что к чему.
Плохо и третье. Наступление на юге наверняка отвлекло те резервы, что накопила страна. Значит, на помощь из тыла рассчитывать нечего.
Командарм разложил на столе переданную адъютантом карту, заново анализируя расстановку сил, резервы врага, прикидывая направления своих возможных ударов, рубежи накапливания резервов, оценивая дороги, потом вздохнул и произнес:
— Думай не думай, а начинать
Наматывая портянки на бледные ноги, командарм задумался, вспоминая, когда последний раз загорал. «Пожалуй… лет пять назад».
Когда адъютант разбудил первого командира дивизии, командарм был уже одет по форме. Не глядя на телефониста, он, словно с настольного телефона, взял из его рук трубку и, привычно нажав клапан, зарокотал:
— Застоялись? Пора и честь знать! В тылах — курорты! Смотри, приеду проверю… Ладно, не оправдывайся. Учти. Ка-ак следует учти! Что нового?
Слушая доклад комдива, он понимал, что сейчас, спросонья, тот говорит по подсказке или адъютанта, или дежурного по штабу, а сам гадает, чем объяснить т а к о й звонок, т а к о й тон да еще в т а к о е время. И еще командарм думал о том, что, когда комдивы поймут, что к чему, и примут нужные меры, в резервных частях уже пройдет подъем, а у стоящих на позициях — смена в подразделениях. Из траншей на отдых уйдут отстоявшие ночь, а вперед выдвинутся дежурные взводы: днем в обороне всегда спокойнее, чем ночью. И все приведение армии в состояние готовности номер один состоится более или менее скрытно.
Вот это важно — более или менее. Скрыть все от противника не удастся. Да, возможно, и не нужно. Пусть знает, что из создающейся обстановки сделаны выводы.
Командарм отметил неожиданно родившееся определение — создающаяся обстановка, и оно ему понравилось. Обстановка именно создается.
В этот час раздумий и «накачки» подчиненных в избу вошел полковник Целиков и бесстрастно, как само собой разумеющееся, доложил о захвате разведывательной группы противника.
Командарм кивнул. Он тоже принял сообщение, как само собой разумеющееся.
По дороге к себе полковник Целиков оценил обстановку со своей точки зрения и пришел к выводу: показания шпиона нужно передать разведчикам. Им кое-что может пригодиться.
Командарм продолжал разговаривать с подчиненными. На четвертом разговоре телефонист виновато сообщил:
— Линия занята членом Военного совета.
Командарм кивнул, словно ожидал такое, и сам ответил:
— Значит, ему позвонил член Военного совета фронта. Выходит, серьезное. И решение это уже не только командующего фронтом, а скорее всего, Верховного…
И еще командарм отметил, что Добровольский не сообщил ему о звонке. Хотя, впрочем, он мог состояться и после того, как позвонил командующий, и член Военного совета, зная об этом, предупредил Добровольского. А Добровольский не стал будить начальника политотдела, как и командующий не разбудил начальника штаба, а сам стал обзванивать начальников политотделов.
«Ну что ж… Это даже хорошо. Когда сойдутся комдив и начподив, они быстро поймут предостережение».