Одним пальцем

Кристи Агата

Когда отворилась дверь и я обернулся, у меня сразу полегчало на душе. Миген не выглядела ни смущенной, ни расстроенной. Голова ее по-прежнему похожа была на каштан, а гордости и уверенности в себе, обретенных ею вчера, она тоже не потеряла. Платье на ней было старое, но со вкусом приведенное в порядок. Просто удивительно, как меняет девушку ощущение собственной привлекательности. Я понял, что Миген стала взрослой.

По-видимому, я все-таки нервничал, иначе не начал бы разговор со страстного, но несколько странного: «Привет, ежик!»

В качестве начала объяснения это как-то трудно было представить.

Миген, впрочем, восприняла это как само собой разумеющееся. Она улыбнулась и ответила:

– Привет!

– Слушайте! – сказал я. – Надеюсь, у вас не было неприятностей из-за вчерашнего?

Миген бодро ответила:

– Нет, конечно! – потом заморгала и неуверенно добавила:

– Ну, вообще-то были. Они мне тут чего только ни наговорили и, видимо, считают, что это страшный скандал, – но вы же знаете, что тут за люди и сколько шума они делают из ничего.

Мне стало легче, когда я увидел, что все эти выговоры и упреки на Миген не подействовали.

– Я пришел предложить вам кое – что. Понимаете, я очень люблю вас. Думаю, что вы меня тоже…

– Ужасно, – ответила Миген с несколько сбившим меня с толку энтузиазмом.

– Нам хорошо вместе, и я думаю, что мы могли бы пожениться.

– О! – сказала Миген.

Пожалуй, она была удивлена. Но не более. Не так, как если бы увидела привидение или гром в нее ударил. Просто удивлена.

– Вы хотите сказать, что на самом деле не прочь на мне жениться? – спросила она, как ребенок, который хочет точно все себе уяснить.

– Я хочу этого – больше, чем чего бы то ни было, – сказа т я, действительно смертельно серьезно чувствуя это.

– Вы думаете, что влюблены в меня?

– Да.

Взгляд ее стал серьезным, она внимательно посмотрела на меня.

– Для меня вы

– самый лучший человек на свете, – сказала она, – но это не любовь.

– Я научу вас любить меня.

– Этого недостаточно. Я не хочу учиться любви. – Она помолчала, а потом с трудом проговорила:

– Не гожусь я для вас. Я больше умею ненавидеть, чем любить.

Сказано это было с особым нажимом. Я возразил:

– Ненависть не живет вечно. Любовь – да.

– Это правда?

– Я в это верю.

Мы опять помолчали. Потом я сказал:

– Значит, вы отвечаете мне «нет», так?

– Так.

– Но я могу продолжать надеяться? Этого вы мне не запрещаете?

– А какой смысл запрещать?

– Никакого, – согласился я. – Совершенно лишнее – все равно я буду надеяться, хоть запретите, хоть нет.

Теперь все это было уже позади.

Я удалялся от дома Симмингтонов, чувствуя легкое отупение и одновременно с раздражением ощущая взволнованный взгляд, которым меня упорно провожала Роза.

Прежде чем я сумел ускользнуть, она успела выложить мне все, что было у нее на сердце.

С того страшного дня

она, дескать, так и не может окончательно прийти в себя! Если она и остается здесь, то только ради детей и бедного мистера Симмингтона – жалко их. Вообще-то задерживаться здесь она не будет, разве что ей быстро найдут помощницу – а разве это легко, когда в доме случилось убийство! Еще спасибо мисс Холланд, пообещавшей в свободное время помогать по хозяйству.

Мисс Элси очень добра и всегда готова помочь – о, это так, но она не прочь в один прекрасный день стать хозяйкой дома! Мистер Симмингтон, бедняга, как слепой – но мы-то знаем, что несчастный, беспомощный вдовец – легкая добыча для любой интриганки! А уж если мисс Холланд не станет преемницей миссис Симмингтон, то не потому, что ей этого не хочется!

Я механически кивал ей в ответ, страстно мечтал поскорее уйти, но сделать этого не мог, потому что ораторствующая Роза крепко держала в руках мою шляпу.

Хотел бы я знать, сколько правды в ее рассуждениях. Действительно ли Элси Холланд подумывает стать второй миссис Симмингтон? Или это просто добрая, ласковая девушка, изо всех сил старающаяся помочь осиротевшей семье?

Впрочем, результат будет, пожалуй, один и тот же в любом случае. Да почему бы и нет? Детям Симмингтона нужна мать, а Элси – отличная девушка, к тому же и необычайно красивая.., свойство, которое не может не оценить мужчина – даже такой сухарь, как Симмингтон.

Обо всем этом я рассуждал только для того, чтобы не думать о Миген.

Вы можете сказать, что я попросил руки Миген с невероятной самоуверенностью и поэтому заслужил отказ, но это было не так. Я четко и определенно чувствовал, что Миген подходит мне: что это то существо, о котором мне хочется заботиться, стараться сделать счастливым, чтобы ее никто не обидел – и я ожидал, что она чувствует то же самое: мы оба подходим друг другу.

Сдаваться я не собирался. Что нет, то нет! Миген – моя суженая и так просто я от нее не откажусь.

Поразмыслив, я отправился в контору Симмингтона. Миген, может, и наплевать, что думают о ее поведении, но я хотел действовать в открытую.

Мне сказали, что мистер Симмингтон готов меня принять, и повели в его кабинет. По плотно сжатому рту и необычайно сдержанному приветствию я понял, что он не слишком рад мне.

– Здравствуйте, – сказал я. – Прошу прощения, что пришел по личному, а неделовому вопросу. Буду говорить прямо. Вы, вероятно, заметили уже, что я люблю Миген. Сегодня я попросил ее руки и получил отказ. Однако я не считаю ее решение окончательным.

Я видел, как меняется выражение лица Симмингтона, и читал в нем, словно в открытой книге. Миген в его доме была чужеродным элементом. Я был уверен, что человек он справедливый и добрый, что он никогда не выгнал бы из дома дочь своей покойной жены – и все же замужество Миген было бы для него облегчением. Лед растаял. Он бледно, осторожно улыбнулся мне.