Одно лето
Шрифт:
Итак, Шейд получил ответ.
— Ты идеалистка, Брайан.
— Да. — Она посмотрела на него с большим интересом. — Мне нужно этого стыдиться?
Шейду не понравилось, как этот спокойный и разумный вопрос повлиял на него. У Колби тоже когда-то были свои идеалы, и он знал, как больно разочаровываться в них.
— Не нужно, — добавил Шейд через мгновение. — Просто будь осторожнее.
Они ехали уже долго. Днем Брайан принялась за брошенную Шейдом газету, а он сел за руль. Единогласно было принято решение съехать
— Лыжи и картошка, — сказала Брайан. — Вот что приходит мне в голову, когда я думаю об Айдахо. — Поежившись, она закрыла окно. На севере лето наступало позже, и на закате его тепла не чувствовалось. Брайан смотрела сквозь стекло на сгущавшиеся сумерки.
Овцы — сотни овец — лениво паслись на жесткой траве вдоль дороги. Мозаика из белых и серых шкур, казалось, растянулась на несколько километров. Брайан, городская женщина, привыкла к скоростным автострадам и офисным зданиям. Шейд удивился, если бы узнал, что ей еще ни разу не доводилось забираться на машине так далеко на северо-восток.
Акры спокойных овец ее поразили. Она уже потянулась за камерой, когда Шейд выругался и резко ударил по тормозам. Брайан упала на пол.
— Зачем ты это сделал?
С первого взгляда было ясно: Брайан не ударилась и совсем не сердится. В ней говорило только любопытство, Шейд не стал извиняться.
— На дороге эти чертовы овцы!
Брайан вскочила и бросилась к лобовому стеклу. Поперек дороги преспокойно стояли, вытянувшись цепочкой, голова к хвосту, три овцы. Одна из них повернулась, посмотрела на фургон и отвела взгляд.
— Будто автобус ждут! — Брайан схватила Шейда за запястье, прежде чем он успел посигналить. — Нет, подожди минутку. Я их еще никогда не гладила.
Прежде чем он успел что-то сказать, она выскочила из фургона и пошла к овцам. Одна из них немного отодвинулась назад, увидев человека, но в целом животным было все равно. Раздражение Шейда пошло на спад, когда он увидел, как Брайан наклонилась и прикоснулась к овце. Другие женщины с таким упоением гладили только соболей в магазине шуб. Брайан же казалась довольной, внимательной и почему-то сексуальной. Да и свет падал удачно. Взяв камеру, Шейд выбрал фильтр.
— Ну и как они?
— Мягкие, но жестче, чем я думала. И живые. Пальто из овечьей шерсти на ощупь совсем другое.
Не убирая руки с овечьей спины, Брайан взглянула вверх и с удивлением обнаружила, что на нее направлен объектив камеры.
— Это еще зачем?
— Фото на тему «Открытие». — Шейд уже сделал два кадра и хотел еще. — Открытия напрямую связаны с летом. Как овцы пахнут?
Заинтересовавшись, Брайан наклонилась ниже к спине животного. Шейд поймал в кадр ее лицо, почти скрывшееся в шерсти.
— Как овцы. —
— Как-нибудь в другой раз.
На фоне длинной пустынной дороги, окруженная простиравшимися до горизонта полями, она смотрелась очень органично. Это поразило Шейда. Он почему-то думал, что ей больше подходит Лос-Анджелес с его блеском и иллюзиями.
— Что-то не так? — Брайан знала, что Шейд думает о ней, только о ней, когда смотрит вот так. Она вроде бы и хотела узнать, что творилось в тот момент в его голове, но с облегчением поняла, что это невозможно.
— Ты быстро адаптируешься.
Она неуверенно улыбнулась.
— Так проще. Я же говорила тебе, что не люблю трудности.
Шейд отвернулся и посмотрел в глубину кузова, решив, что думает о Брайан слишком много.
— Давай попробуем прогнать овец с дороги.
— Шейд, мы не можем бросить их на обочине! — Она побежала к фургону. — Они снова выйдут на дорогу, и тогда их кто-нибудь собьет.
— И что я должен сделать? Построить загон?
— Завести их за изгородь — это меньшее из того, что мы можем сделать.
И, будто бы Шейд уже на все охотно согласился, Брайан повернулась и побежала обратно к овцам. Он увидел, как она, добежав, схватила одну и подняла. Две другие, заблеяв, побежали в разные стороны.
— А она тяжелее, чем кажется, — выдавила Брайан и потащила овцу в сторону забора, видневшегося у дороги. Та блеяла, брыкалась и всячески сопротивлялась. Это было непросто, но после нескольких попыток воля и сила победили, и Брайан перекинула животное через забор. Вытерев пот со лба рукой, она повернулась к Шейду и прокричала:
— Ты будешь мне помогать или нет?
Представление ему понравилось, но он прислонился к фургону без улыбки.
— Минут через десять они, скорее всего, найдут дыру в заборе и снова выйдут на дорогу.
— Может, и найдут, — прошипела Брайан сквозь зубы, — но я все равно сделаю то, что должна.
— Идеалистка, — бросил Шейд.
Уперевшись руками в бока, Брайан повернулась.
— Циник!
— Как тебе будет угодно. Лишь бы между нами царило взаимопонимание. — Шейд выпрямился. — Ладно, я помогу.
Оставшиеся овцы оказались умнее. Несколько изматывающих минут Шейд ловил второе животное, пока Брайан бегала рядом. Дважды ее резкий хриплый смех отвлекал Колби, и тот упускал добычу.
— Две есть, еще одна, — сообщил он, опуская овцу за забор.
— Но она, кажется, самая упрямая. — «Спасатели» и «жертва» изучали друг друга, стоя по разные стороны дороги. — Глазки так и бегают, — пробормотала Брайан. — Наверное, он лидер.
— Она.
— Да какая разница? Ты, главное, веди себя спокойно и заходи с той стороны. Я зайду с этой. Когда овца будет посередине, делай цап!