Одно лето

Робертс Нора

Шейд с опаской посмотрел на нее.

— Цап?

— Просто делай как я. — Она засунула большие пальцы рук в задние карманы джинсов и, насвистывая, перешла на другую сторону дороги.

— Ты пытаешься перехитрить овцу!

Она снисходительно посмотрела на него через плечо.

— Вдвоем у нас есть шанс это сделать.

Вряд ли она шутила. Шейду захотелось вернуться в машину и сидеть там до тех пор, пока Брайан не надоест выставлять себя дурой. Но они уже столько времени потратили на этих овец! И он пошел влево, в то время как Брайан огибала животное справа. Овца смотрела то на нее, то на него, мотая головой из стороны в сторону.

— Вперед! —

закричала Брайан и бросилась вперед.

Не давая себе времени задуматься над абсурдностью происходящего, Шейд набросился на овцу с другой стороны. Та, пританцовывая, отбежала в сторону. Шейд и Брайан — остановиться уже было нельзя — столкнулись и, сцепившись, скатились на мягкую землю обочины.

Брайан упала на спину, дыхание перехватило, на бок давил Шейд. Его тело было тяжелым и очень мускулистым. Дышать Брайан, возможно, и не могла, но способности мыслить не утратила, понимала, если они сейчас не поднимутся, возникнут трудности. Набрав полную грудь воздуха, она уставилась на нависавшее над ее головой лицо Колби.

Его взгляд был спокойным, понимающим и вместе с тем не очень дружелюбным. Инстинкт подсказывал, что вряд ли ее спутник нежен в постели. На эту мысль наталкивали глаза, темные и глубокие. В этого мужчину явно не стоило влюбляться. Чувства к нему переполнят быстро, и пути назад не будет. Сердце Брайан забилось чаще, и ей пришлось напомнить себе о том, что она предпочитает легкие отношения.

— Промахнулись, — выдавила она, не пытаясь пошевелиться.

— Ага.

У нее было восхитительное лицо, точеные черты и мягкая кожа. Шейд почти убедил себя в том, что испытывает к этой женщине чисто профессиональный интерес. Ее можно снимать при любом освещении и в любом ракурсе, можно сделать королевой и крестьянкой, и все равно она останется женщиной, которую хочет каждый мужчина. Та ленивая сексуальность, которую он уловил в ней, прослеживалась бы и в фотографии.

Просто глядя в ее лицо, Шейд уже представил себе с полдюжины кадров, которые хотел бы с ней сделать. И почти дюжину мест, в которых хотел бы заняться с ней любовью. В списке мест первой значилась лужайка у обочины тихой дороги, залитой светом заходящего солнца.

Брайан уловила желание в его взгляде почти сразу, у нее хватило бы времени что-то предпринять. Но она не стала ничего делать. Можно было бы просто откатиться в сторону, выразить протест словом или жестом, но она осталась лежать. Мозг пытался как-то на нее повлиять, но проиграл в борьбе с возбуждением, которое носило чисто физический характер. Брайан не знала, что потом будет спрашивать себя о том, почему не прислушалась к голосу разума. В опускающейся вечерней прохладе под темнеющим небом она жаждала новых ощущений. И не могла не признать, что хочет Шейда.

Когда он наклонился к ней, ничто не напоминало об их первом поцелуе. Теперь Шейд лучше знал Брайан и хотел испытать на себе действие ее чувственности. Их губы встретились и слились в жадном поцелуе, будто эти люди пытались обогнать друг друга в гонке, где финишем было блаженство.

По телу Брайан моментально разлилось тепло, трава под ней, казалось, стала холодной, как лед. И как она только не таяла? От этой мысли Брайан пришла в замешательство. Тихим гортанным звуком потребовала большего. Шейд запустил пальцы ей в волосы, забранные в косу, будто не хотел или не осмеливался прикоснуться к ее телу. Она подвинулась, но не от него, а к нему. «Держи меня, — будто призывала Брайан, — дай мне больше». Он продолжал целовать ее. И это было восхитительно.

Она слышала

ветер. Тот шуршал в траве возле самого уха и дразнил. Шейд не хотел открываться. Она поняла это по тому, как сильно напряжено его тело, он явно сдерживался. Губами слой за слоем срывал с нее защиту, а сам держался отстраненно. Расстроившись, Брайан провела руками по его спине. Он все равно сдастся.

Шейд не привык отдавать, и теперь не понимал, почему хотел этого. Мечтал соединиться с Брайан, хотя считал, что поборол подобные желания много лет назад. Эта женщина, казалось, не притворялась, ее губы были мягкими, требовали многого, но и обещали немало. Нежное тело двигалось, пробуждая желание. Ее аромат витал в воздухе, простой и соблазнительный. Когда она позвала Шейда по имени, никакого скрытого смысла в этом не было. Он не помнил, когда в последний раз хотел вот так самозабвенно, не обращая внимания ни на что, дарить кому-то удовольствие.

Тут он решил, что должен остановиться. Обман можно искусно замаскировать. А Шейд, хотя и настороже, постепенно уступал Брайан и ничего не мог с этим поделать. Она тянула его за собой с такой непосредственностью, что сопротивляться было невозможно. Он мог бы ругаться, проклинать ее, проклинать себя, но мозг отказывался думать. По его телу пробежала дрожь.

Они оба почувствовали, как задрожала земля, и решили, что это дрожат они сами. От страсти. Потом до их слуха донесся шум. Что-то громыхало все громче и громче, они решили, что это звенит у них в ушах. Мимо пронесся грузовик, его водитель сигналил. Раздался грубый долгий гудок. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы вернуться в реальность. Впервые за долгое время по-настоящему испугавшись, Брайан вскочила на ноги.

— Надо наконец помочь той овце и ехать дальше. — Ее голос дрожал, она, молча отругав себя за это, скрестила руки на груди. «Уже холодно, — подумала она, — причина только в этом». — Почти стемнело.

Шейд и не заметил, как сумерки переросли в ночь. Он перестал наблюдать за тем, что происходило вокруг, чего раньше никогда себе не позволял. Забыл, что они с Брайан валяются в траве на обочине дороги и обнимаются, как глупые подростки. Поднялась волна злости, но Шейд остановил ее. Он чуть не потерял контроль над собой несколько минут назад, и теперь точно этого не допустит.

Брайан успела поймать овцу на другой стороне дороги, та мирно паслась, уверенная, что люди про нее забыли. Животное заблеяло, почувствовав, что его подняли и куда-то несут. Выругавшись, Шейд забрал овцу у Брайан, пока она еще раз не упала, и бесцеремонно перекинул животное через ограду.

— Теперь довольна? — спросил он сердито.

Брайан уловила в его вопросе злобу, хотя Шейду неплохо удалось ее замаскировать, и вскипела. Она тоже расстроена. Все ее тело пульсировало, ноги подкашивались, и только раздражение помогало не обращать на это внимания.

— Нет, — бросила она, — как и ты. Мне кажется, этот случай доказал, что нам обоим следует соблюдать приличную дистанцию.

Как только разговор повернул в такое русло, Шейд схватил Брайан за руку.

— Я тебя ни к чему не принуждал!

— И я тебя тоже, — напомнила она. — Я отвечаю за свои поступки, Шейд, — посмотрела на пальцы, сжимавшие ее руку, — и за свои ошибки. Если хочешь переложить всю вину на меня — твое право.

Его хватка на мгновение стала сильнее, но этого оказалось достаточно, чтобы глаза Брайан расширились, она не знала, что ее спутник настолько зол. Нет, она не привыкла к резким перепадам настроения и не любила вызывать их у других.