Одноклассники бывшими не бывают
Шрифт:
— Несколько лет назад моя жизнь очень сильно изменилась, — Илья взял меня за руку и потянул за собой на дорожку. Неподалеку от нас на скамейке расположилась шумная компания, и я уже несколько раз поморщилась от их криков. — Я снова вспомнил о тебе. Проверил в соцсетях — все еще замужем. Подумал тогда, что кому-то очень повезло. Нисколько не сомневался, что ты сокровище, которое ни один мужчина не выпустит из когтей. А потом пришло приглашение на юбилей и настырная твоя Наташка затащила меня в школьную группу на «Фейсбуке». А там была ты. И уже разведенная.
Не такое уж я сокровище. Нормальным мужчинам нужны дети.
— Ну что, ты согласна попробовать? — он крутнул меня вокруг себя и поймал в объятия.
Проходящие мимо девушки аж засмотрелись на нас. Не каждый день видишь, как киношный стройный красавчик так страстно целует самую обычную женщину. И рассказывает, что полжизни мечтал создать с ней семью.
И так ноет сердце от желания плюнуть на все и согласиться.
— Пока ты решаешь, мы можем слетать все-таки на романтический уик-энд в Париже, — его голос — змеиное вкрадчивое коварство. — Под шампанское на закате такие предложения принимать удобнее.
*****
Уик-энд в Париже оказался не совсем уик-эндом — по выходным у Соболева был рабочий ад. Когда все отдыхают, шоу-бизнес работает. Поэтому мы договорились, что он заедет за мной в среду с утра.
Я, черт возьми, уже больше года не путешествовала и ужасно соскучилась по чувству дороги, по кофе в сонном зале ожидания, по сухому самолетному воздуху и первому вдоху, когда сходишь с трапа в чужой стране. После развода и потери работы я не могла себе позволить даже самую дешевую пакетную Турцию с трехзведочным отелем за пять километров от моря.
Не случись со мной прекрасный Соболев, я бы потратила внезапно заработанную кучу денег именно на путешествие. Хотя не случись со мной Соболев, не случилось бы и вдохновения, и попытки понтануться — и внезапно заработанной этой кучи.
Путешествовала я много, но вот в Париже-то как раз и не была.
Муж мой не слишком жаловал вещи «как у всех». Штамповка, мещанство, ширпотреб — самые страшные ругальства из его уст. Он считал, что если что-то популярно — это заранее плохо и требовались дополнительные аргументы, чтобы убедить его хотя бы посмотреть какой-нибудь сериал с хорошими рейтингами. Даже свадебное платье у меня было не белым, а золотистым. Разумеется, никаких выкупов, застолий и лимузинов не полагалось. Скрипя зубами он согласился на ресторан с родителями, а на нашей свадебной вечеринке не все гости догадывались даже, что она свадебная.
В путешествиях мы тщательно избегали самых раскрученных достопримечательностей, не ездили на общие экскурсии и не бывали на «национальных вечерах». В Венеции он категорически отказался кататься на гондоле, а в Праге есть «вепрево колено».
Во Франции мы, впрочем, бывали. На юге, где лавандовые поля, виноградники, ни один живой человек не говорит по-английски, и никто не принимает купюры номиналом выше пятидесяти евро, потому что там их в глаза не видели.
Я послушно, как подобает хорошей жене, соглашалась с этими придурями, тем более, что иногда выходило неплохо и в не очень популярных местах мы находили что-то по-настоящему интересное. Но иногда все-таки хотелось почувствовать себя как на обложке журнала. На открытке,
Пусть мне эта мещанская норковая шуба сто лет не сдалась, а попсовый Париж, как говорят, опасный, грязный и скучный!
Хочется же…
Ну так вот, пригласили меня в Париж прямо как в кино, а я не готова!
Оказалось, что у меня нет ни полосатый блузы, ни алой юбки, ни берета. И летящего шелкового платья тоже нет. Я вообще никогда особенно не увлекалась шопингом. Мне больше нравились спонтанные покупки: «Ой, какое необычное платье в витрине — берем!»
Одежду я покупала удобную и простую, часто всего на один сезон.
Был у меня когда-то приятель из очень богатой семьи. Папа бизнесмен, мама красивая, кредитка безлимитная. Но случились и у папы тяжелые времена — бизнес разорился, дом и вещи забрали за долги и даже драгоценности его матери пришлось продать. Суд разрешил оставить только личные вещи и не согласился, что «Порш Кайенн» у семнадцатилетнего парня тоже личный. И вот он, сидя в съемной квартире на окраине искал работу курьера с ноутбука стоимостью в годовой съем этой халупы и ходил на собеседования в художественно драных джинсах от «Армани». Зато пережил кризис, не скатываясь до китайских шмоток.
У меня же с хороших времен осталась только коллекция духов. Продавать наполовину использованные флаконы казалось чем-то совсем упадническим.
Так что дорога мне была снова в торговый центр. Но сначала пришлось запаковать уже готовые заказы, две ночи подряд доделывать те, за которые уже перечислили деньги и выставлять остатки на аукцион — следующую коллекцию я собиралась делать совсем другой. Только к вечеру вторника я наконец рассчиталась со всеми долгами и с чистой совестью могла тратить заработанное на чудовищно непрактичное, но невероятно сексуальное платье-футляр. Оплачивала я его зажмурившись. И быстро-быстро бежала на выход, чтобы не успеть передумать. Последнее время я пугала саму себя — такоей легкомысленной транжиркой я не была еще никогда в жизни.
— Маргарита! — прогремело на весь торговый центр, и я вжала голову в плечи.
Не ус-пе-ла…
— Куда? — строгим учительским тоном спросила Раиса, разглядывая платье сквозь прозрачный чехол.
— В Париж… — робко похвасталась я.
— Хороший мужчина, одобряю, — смягчилась строгая госпожа, не пуская меня, впрочем, из щупалец и затаскивая к себе в салон. Название его теперь казалось пророческим. — Девочки! Эпиляцию, масочки, перманентный макияж, да и вообще — обновите нашу девочку. Париж — это не шутки!
— Спасибо, не надо! — сделала я самоубийственную попытку отказаться.
Меня даже не услышали.
— Ангел! Сделай так, чтобы с утра он ее поймал раньше, чем она до расчески успеет дойти!
— Разумеется… — пропел мой любимый стилист, подмигнул и прижал палец к губам. Значит, Раиса не в курсе прошлого раза. А то бы сейчас влетело.
Та вышагивала по салону, высекая искры железными набойками и дымила, против обыкновения, не сигаретой, а вейпом. Но от этого лучше не становилось. Густые клубы пара, пахнущего чем-то восточным, сбивались в тяжелые облака, отказываясь усасываться в вентиляцию, и все вокруг превращалось в туманный сказочный лес, подсвеченный изнутри малиновым неоном.