Одноколыбельники
Шрифт:
Одним из самых веселых дней в детском саду был день истории с Илюшей. Этот Илюша был в младшей группе, – толстый, стриженый шестилетний карапуз. За ним водился только один недостаток: плаксивость. Но в день памятной нам истории он имел полное право плакать.
Случилось так, что m-llе Marie уехала провожать на вокзал каких-то знакомых, m-llе Sophie занималась по хозяйству, и с нами на целый день осталась m-llе Jeannе.
Во время большой перемены она обыкновенно читала французскую книгу, изредка вскидывая на нас свои большие
На этот раз она тоже читала свою книгу.
У нас была одна особенно любимая, но почему-то запрещенная игра – качели: двое стоят неподвижно, а третий, обхватив их за шею, раскачивается. Лучше всех качается тот, кто попадает ногами в стену.
Жене, как тихому и скромному мальчику, почти всегда приходилось служить столбом. Но на этот раз счастье ему улыбнулось, и он весело двигался между Адриэнной и мной, когда вдруг раздался за нашими спинами сначала крик, потом захлебывающийся плач. Плакал Илюша – невинный зритель, в которого попал, думая попасть в стену, Женя.
На вопрос подбежавшей m-llе Jeannе Женя смущенно и тихо ответил:
– Это его нос.
– Илюшенька, Илюшенька, не плачь, – утешал я его. – Мы сейчас пойдем с тобой к нам, ты ляжешь на постель, и все пройдет. А потом ты будешь королем, а мы охотничьими собаками. Хочешь?
– Или ты будешь собакой! – перебил Женя.
M-llе Jeannе сразу согласилась отпустить к нам Илюшу, и через минуту мы все трое бежали по листьям к нашему флигельку.
В передней – никого, в гостиной – пусто. Заглянув мимоходом в столовую, мы помчались в комнату сестер. Люся сидела у стола и что-то писала.
– Люся! Люся! Что случилось! – кричали мы вместе. – У Илюши нос разбился!
Люся при виде красного платка на Илюшином заплаканном лице так и замерла от ужаса.
– Бедный мальчик, бедный мальчик! – повторяла она, доставая из шкапика гигроскопическую вату. – Как это с тобой случилось? Ты упал?
Илюша, было переставший плакать, начал снова всхлипывать.
– Это я его нечаянно лягнул, – пояснил Женя.
– Ну как можно? Бедный, бедный! Очень больно? – говорила Люся, запихивая ему в нос целую гору ваты.
Илюша попробовал было ее вытащить, но не смог: Люся крепко держала его руки.
– Теперь ты похож на Weihnachtsmann’а! – неожиданно проговорил Женя, разглядывавший его, закинув голову и приставив к глазам бинокль из сложенных пальцев. – Только у тебя бороды нет. Хочешь, мы тебе устроим?
– Нет, зачем Weihnachtsmann’а? Он рассердится, когда узнает, что мы его передразнивали. Рассердится и не придет. Лучше будь арапом – арапским королем. Мы тебя разденем, вымажем сажей…
– Лучше жженой пробкой, – вставил Женя.
– Наденем на тебя золотую корону, и ты будешь королем. Хочешь?
– Хочу. Только завтрак
– И завтрак будет! У королей все есть: и корабли, и солдаты, и пушки, и дворцы, и конфеты, и шоколадные тянучки. Мы будем таскать тебя на носилках; у тебя будет волшебная палочка, детский сад…
– Я пойду сварю вам шоколада со сбитыми сливками, – проговорила Люся, рассеянно слушавшая наш разговор. – И, пожалуйста, не попадайте друг другу в нос ногами!
Люся ушла. Мы сидели на диване и мечтали.
– Ты чем больше хотел бы быть, королем или королевой? – спросил я Илюшу.
– Не знаю.
– Ну а все-таки? Если бы вдруг появилась фея и спросила – что бы ты ей ответил?
– Не знаю.
– Так тебе все равно?
– Да.
– Так хочешь быть арапской королевой?
– Хочу. А скоро шоколад будет?
Но я уже не слушал его. Арапские королевы не ходят раздетыми. У них чудные платья, на голове перья и корона, в носу кольца. Корона, положим, у нас есть. Платьев у Люси много. Вот будет сюрприз, когда она увидит Илюшу в своем платье! Кольца в нос придется оставить: этот Илюша такая плакса, вдруг ему не понравится, и он опять расплачется?
– Кира, – прервал Женя мое раздумье, – мы его сначала вымажем или потом?
– Сначала, – решил я. – Иди, достань пробку и неси сюда, а я буду надевать ему платье.
Женя побежал. Я вынул сначала зеленое платье.
– Как тебе нравится?
– Как капуста, – безразлично ответил Илюша.
Я обиделся.
– Это совсем не капуста! Это Люсино любимое платье! Ну, а это хочешь? – и я вытащил Люсину черную юбку.
Илюша внимательно осмотрел ее со всех сторон и, наконец, обиженно оттолкнул.
– Тут рукавов нет. Я в ней буду как в пеленках!
Выпотрошив на пол все содержимое шкафа, мы остановились на шелковой полосатой юбке в оборках. Илюше она понравилась больше всех.
– Так хорошо шумит! Такая полосатенькая! – восторженно восклицал он, пока я просовывал его голову через отверстие.
– А наверху ничего не будет? Просто моя синяя матроска?
– Нет, наверху будет… звериная шерсть!
Через какие-нибудь пять минут королева была готова. На плечах ее висел лохматый коврик из-под рояля; полосатенькая юбка, завязанная под мышками полотенцем, тащилась по полу, – недоставало только перьев, короны и пробки.
Я отправился за Женей. Детская была полна дыма. На Женином беленьком личике красовалась пара огромных усов. При виде меня он отбежал от зеркала.
– Я хотел попробовать, как выйдет, – оправдывался он. – Я бы раньше пришел, но Люся не хотела давать мне пробку. Я ей говорил, что это сюрприз, а она все спрашивала – какой. Насилу выпросил. А что королева?
– Очень хороша, сейчас увидишь. Только она все есть просит.
– Ну, потерпит, – хладнокровно проговорил Женя, и мы побежали в комнату сестер.