Офицер особого назначения
Шрифт:
— Никто. Сиди дома, запрись, не выходи на улицу, ни с кем не ищи встречи, Сергей появится через несколько дней. Меня ты ни при каких обстоятельствах не должна узнать, никогда не видела. Я тебя не освобождала, сама вырвалась.
— Ой! Кто мне поверит?
— Дура набитая. Ты совершенно не представляешь, какой опасности подвергалась. Никому ни звука!
С этими словами Мария поспешила к оставленному в спешке посту наблюдения. В недоумении стала смотреть на дом Екатерины. Когда они с Галей убегали, не было времени закрывать дверь в коридор. Теперь она была вновь заперта на металлическую цепочку. Сколько Мария ни вслушивалась, вокруг
Ланцов возвратился в Белые Журавли днем раньше намеченного Желтозубым срока. Хотелось узнать без помех, есть ли новости у оперативников, какие шаги предпринимал Егор, что дали наблюдения Романа за торговцами военным имуществом.
Марию он встретил возле хозяйства Кирпича. Оказавшись не у дел после освобождения Галины и опустевшего объекта наблюдения, она вновь возвратилась к обязанностям уборщицы рынка, пытаясь найти Екатерину, а через нее обнаружить новое место жительства Желтозубого и его команды. Однако намерения выполнить эту задачу не увенчались успехом. Более того, за несколько часов до встречи с командиром оперативной группы Мария проверила распространившийся по рынку слух, будто в куче мусора на свалке было случайно обнаружено тело женщины с перерезанным горлом. Она сразу же узнала в погибшей Екатерину. В широко открытых глазах покойной отразились изумление и страх. Приехавшая вскорости милиция быстро разогнала любопытствующий народ и на пароконной бричке увезла застывший труп женщины, набросив на голову пустой мешок.
— Надо полагать, — размышлял вслух Сергей, — Катерина сделала что-то не так. Исчезновение Гали раскрыло место проживания Желтозубого. Глубоких размышлений ему не потребовалось, чтобы сообразить: необходимо немедленно менять квартиру и уничтожить слишком много знавшую прежнюю хозяйку.
— Каковы же теперь мои обязанности? — спросила Мария.
— Прежде всего, следует найти логово Егора, вести за ним наблюдение. Посматривай за Лизкой, он обязательно появится возле ее прилавка. Но будь поосторожнее, Желтозубый один не бывает, рядом с ним всегда есть помощники.
Из доклада Вихрова выяснилось, что охрана Гали была организована. Девушка находилась на рынке, чего-то искала, приценивалась, примеряла. В это время к ней подошла Екатерина, видимо, что-то пообещала показать или продать. Вскоре они вместе заспешили к ее дому. Когда Катерина вышла одна, озираясь по сторонам, наблюдатель заспешил на рынок за подмогой. Но прибывшая к месту А.точения девушки группа поиска во главе с Вихровым обнаружила лишь перерезанную веревку на стуле и широко раскрытые двери в коридор и комнату. Галина оказалась дома. Куски порезанной веревки как вещественное доказательство освобождения пленницы с посторонней помощью были изъяты и упрятаны под прилавком Кирпича.
— За домом Гали установил наблюдение, — доложил Вихров.
— За прошедшее время никто из людей Желтозубо-го вблизи не появлялся. Девушка одна из дома не выходила.
— Сними. Не такой уж он профан, чтобы сунуться туда. Вряд ли поверит, будто Галя смогла сама себя освободить. А ведь обещал, идиот, все будет в порядке и на своих местах. Вот и верь ему. Теперь надеется, что я ему расскажу, как произошло освобождение девушки.
— «Друзья»
— Водой не разольешь. Обрезки веревок взяли — это хорошо, способ совершения побега станет надолго головной болью Егора. А как он узнал, что побег совершился? — спросил Ланцов.
— Не знаю. Было какое-то время после того, как я ушел из дома Екатерины и когда там вновь появилась Мария. Кто-то им воспользовался. Этот «кто-то» знал о похищении и забил тревогу, когда увидел, что в доме никого нет.
Повидался Сергей и с Галей. Они с матерью были на рынке. Прошло два дня, а девушка все еще не могла успокоиться. Прижалась лицом к плечу Сергея, расплакалась. На мокром месте оказались и глаза матери.
— Это моя мама, — представила Галя стоявшую рядом женщину, — Нина Дмитриевна. А это — Сережа, мой знакомый. Я тебе говорила о нем, — потупилась девушка.
Невысокая, довольно стройная, Нина Дмитриевна, с зачесанными назад темными без седины волосами, открывающими высокий лоб, без улыбки подала руку Сергею, внимательно посмотрела ему в глаза.
«О таких говорят, — подумалось парню, — в сорок пять — баба ягодка опять».
Неловко помолчали.
— Как ты оказалась в том доме? — спросил Сергей, поглаживая Галю по спине, не зная, как вести себя в присутствии матери.
— Скоро станет сухо, а мне нечего обуть. Хотелось найти недорогие туфли. Долго ходила по рынку, но ничего подходящего не попадалось. Ко мне подошла женщина, сказала, будто дома у нее есть то, что мне надо. Пришли. Приготовилась примерить, а она охватила меня веревкой сзади и прикрутила к спинке стула, прежде чем я успела что-то предпринять. Я просила освободить меня, но баба л ишь усмехнулась в ответ и быстро ушла.
— Кто тебя освободил?
— Не припомню, чтобы эту женщину я когда-нибудь видела. Она велела говорить, будто я сама себя освободила. Назвала меня дурой, если не понимаю того, что случилось.
— Так и я назвала Галину, — поддержала разговор мать.
— Кто бы тебя ни спросил о случившемся, отвечай одно и то же: освободилась сама. Веревки оказались затянутыми слабо. А лучше вообще не вспоминай и не говори об этом впредь никому.
— Почему, Сережа?
— Так надо. Стоит где-то сказать, что произошло с тобою, слух сразу распространится в округе. А похитители живы и здоровы, и что у них на уме — неизвестно.
— Прислушайся, что тебе говорят, — согласилась мать.
— Нина Дмитриевна! — обратился Сергей к женщине, — будет лучше, если я смогу пожить у вас какое-то время. Вам с Галей безопаснее и мне так нужно. Я вас не стесню, заплачу столько, сколько запросите, торговаться не стану. Работа у меня с раннего утра до позднего вечера. Если случится мне уехать на несколько дней, вас станут охранять. Так будет, пока обстановка разрядится вокруг Галины.
— Не пойму до сих пор, кому могла прийти мысль похитить дочку и зачем?
— Сейчас, Нина Дмитриевна, важно избавиться от грозящей дочери опасности, а позже все прояснится.
— Мама, соглашайся, — зарделась девушка. — Нам веселее, да и Сереже легче переждать время, пока освободятся от немцев его родные места.
— Хорошо. Поживите, коли дочка за вас ходатайствует, — улыбнулась Нина Дмитриевна. — Оно и впрямь втроем поспокойнее будет. Мы с Галей разместимся в первой комнате, вам отведем вторую.
Так неожиданно разрешился квартирный вопрос, к которому Сергей не знал, как подступиться.