Офисный планктон или РУсалки тоже плачут
Шрифт:
— Стой, где лежишь! — да, не только у босса наметились проблемы с речевым аппаратом. У меня, кажется, похуже приключилась оказия — мозг пришел в негодность. Голос не слушался, от нервного напряжения свело гортань, а язык практически прилип к небу, отказываясь шевелиться. Быстро осмотрелась и, не найдя ничего подходящего, суетливо взглянула на артефакт. А он и не думал слушаться меня. Эта наглая, противная, «кусачая» безделушка самоотверженно подбирались к боссу. И нет бы ко мне. Право слово, это действие я хотя бы поняла.
— Лежи смирно! — решила исправиться я и, за неимением ничего подходящего, схватила ту саму папку, которой погубила одноглазого змия. Аргумент, он и в России аргумент!
Жемчужина затормозила, наверное, впечатлилась моим воинственным видом. Замерла. Вот и славно. Я мельком взглянула на босса и помрачнела. Потапов не шевелился. И, возможно, не дышал — настолько неестественным для живых людей было его положение. Такого поворота событий
— Руслан Олегович! — пискнула я и бросилась к нему. Мамочки, вблизи происходящее пугало ещё больше. Босс недвижимой громадой лежал между компьютерным столом и стеллажом. Он был сер, мертвенно бледен и, кажется, не дышал. Мысли путались в голове, а бедное сердце сжималось от боли. Я никак не могла сосредоточиться — руки тряслись от напряжения и отказывались слушаться. Неимоверным усилием я коснулась лба лежащего предо мной мужчины и резко отдернула кисть. Боль пронзила конечность до локтя, электрической искрой пробегая по руке. Святой Урсул, да начальство испускало ток. В прямом смысле этого слова. Руслан Олегович продолжал изображать хладный труп — был так же бледен и недвижим, только вот с очевидной разницей — вокруг его тела бледными, едва заметными искрами мелькали голубоватые разряды. Была бы внимательнее, давно бы заметила… но я так испугалась за этого мерзкого человечка, что потеряла не только дар речи, но и последние мозги. Кстати, а где они?. В смысле, не мозги, а жемчужина и кулон. Эта мысль резко ударила в голову, заставляя нервно поежиться и «в предвкушении» встречи оглянуться. Естественно, артефакт ожидать моего благословения на побег не стал и тихонечко, под шумок, свалил в дальние дали. Кажется, только что я потеряла единственную ниточку с собственным миром, и да — тихий горький стон вырвался из груди. Слезы закапали из глаз, орошая мертвенно бледного босса. Конечно, можно было бы вскочить с колен и рвануть на поиски пропажи. Скорость-то у жемчужины относительно невелика. Далеко уползти она вряд ли успела. Но эту мысль я отмела сразу — никакая магия или физическая сила не заставят меня бросить моего босса. Такого сильного, храброго, умного и тролля.
— Руслан, очнись, — пискнула я жалобно и горько, забывая про пиетет и резко переходя на «ты». Неистово затрясла тело, лежащее на полу, наплевав на условности, электрические всполохи и прочую ерунду. Все когда-то казавшееся важным ушло на второй план, оставляя лишь этого человека, распластавшегося предо мной на холодной горизонтальной поверхности. Как не странно, зубодробительного разряда не последовало. Только вот…
Потапов не шевелился. Я плакала навзрыд и продолжала трясти его за плечи. Не знаю, на что я надеялась. Не знаю, почему бездействовала. Просто, казалось, если я отойду позвать на помощь — он обязательно умрет. А этого я никак не могла себе позволить. В конце концов, я останусь без работы. Так я оправдывала свое поведение перед собой, а на самом деле что-то горячее, огненное и родное расцветало внутри меня. Это странное чувство искрилось, пугало и завораживало одновременно. И я сама не понимала, в какой момент оно зародилось, но знала точно — ни за что не признаюсь, что влюбилась в собственного строгого, надменного и очень красивого босса. Властная натура которого не давала жить всему офисному планктону в тишине и покое, поддерживая наши головы и тела в тонусе.
Время шло. Босс в себя не приходил, а я, перестав рыдать, обхватила горячее тело. Именно этот факт заставлял надеяться на чудо. Потапов был бледен, но горяч. Я, расположилась рядом с ним, обхватив руками его за шею, и вглядывалась в красивое лицо. Веки ритмично подрагивали, дыхание, едва-едва теплящееся в груди босса, выровнялось. Я смотрела на него и думала о своем, перестав бояться, наплевав на происходящее вокруг: темноту, близкую смерть живого человека, жемчужину, удравшую в неизвестном направлении. Руки сами собой поглаживали гладко выбритые щеки, плавно перемещаясь на контур лица, шею, грудь, зарывались в темных густых коротких волосах, путаясь и застревая. Этот человек меня необычайно привлекал, заставляя быстрее биться сердце — нет, скорее сжиматься в неведомом ранее предвкушении чего-то определенно стоящего. Никогда я не испытывала таких противоречивых эмоций, этакой взрывоопасной смеси любви, нежности, обиды, горечи, жажды покрепче обнять и одновременно придушить этого несносного босса, который не просто задевал все фибры в моей душе, он заставлял жить, чувствовать, мечтать. Я не осознавала сути проблемы — мне нравился Руслан, и я жутко хотела ему понравиться, пытаясь вылезти из собственной шкуры в стремлении угодить ему, сделать все правильно, безупречно. А сейчас осознание собственной никчемности опустилось на и без того поникшие плечи.
— Я не дам тебе умереть. Вот так просто — не дам, — громко произнесла. В тишине пустой комнаты мои слова отразились от стен и гулким, насмешливым эхом пронеслись по коридору. Но мне было все равно — я приняла решение. И оно было просто, как все элементарное, и незамысловато —
— Еще немного, — пропыхтела я и практически подлезла под тело, оказавшееся очень тяжелым для довольно хрупкой меня. А с виду и не скажешь. Босс, конечно, был подтянут и не лишен мышечной массы, но он был скорее худ и высок и не отличался плотным телосложением. Его фигура напоминала строение потомственной сельди: высокий рост, поджарое тело и узкая талия. Правда голова, в целом, и волосы, в частности, подкачали, выбиваясь из общепринятого стандарта. Сельди имели немного продолговатый овал лица с заостренными ушами и высоким лбом. А волосы, согласно моде, зачесывались назад и никогда не стриглись, не имея на то острой необходимости. Мой босс имел такое породистое, суровое лицо с коротко стрижеными темными волосами. Забавный ежик на голове постоянно топорщился, отказываясь подчиняться любым действиям и «силе мысли» Потапова, немного не вписываясь в имидж генерального директора солидной фирмы. Но в моих глазах именно эта часть головы босса казалась наиболее привлекательной. Поэтому, не обессудьте, но как только выпала возможность, я сразу потрогала твердую поросль на «вершине», желая воплотить собственное тайное желание.
Но сейчас было не до любования телом босса. Я, старательно упираясь ногами об ножки стола, пыталась оттолкнуться и продвинуться сторону лифта, расположенного в коридоре. Руки прочно сомкнулись на талии начальства, заключая его в тиски моих объятий. Резкий толчок в сторону выхода и перерыв для накопления необходимого количества сил. Еще толчок. И еще.
— Ну, давай же, — тихо пискнула я, теряя терпение и надежду. И услышала сомнительный звук. Где-то в непосредственной близости тихонько тренькнуло. Замерла. Прислушалась. Ничего… Наверное, показалось. Снова принялась за дело. И снова этот звук, такой тихий, настойчивый, знакомый. Наверное, от избытка чувств, обилия нервных потрясений и может еще чего из этой же оперы в ушах стоял звон. Но, все же, мне не верилось, что так просто и, главное, быстро можно сойти с ума. Нет?. Нет. Я проворно выкарабкалась из-под босса и осмотрелась. Что-то незримо изменилось, вот только что, я никак не могла понять. Босс, как босс. Злобный, молчаливый, дышит равномерно, волосы торчат во все стороны.
— Мамочка пиранья! — грубо произнесла я и повалилась на пятую точку собственного тела. Между прочим, было от чего прийти в состояние неконтролируемого шока. Потапов, на первый взгляд, обычный, неподвижный, мертвенно бледный, стал еще бледнее. В смысле, сменил окрас. Да. Да. Именно так. Босс превратился в блондина. Яркого. Пепельного. Самого настоящего. Темно-русые волосы, будучи такими буквально пару мгновений назад, изменили цвет — потускнели, побелели, перекрасились. Причем, сделали это буквально на моих глазах. Темная шевелюра подернулась рябью и медленно, но верно, начиная от самых кончиков колючего волосяного ежика до основания макушки, начала менять «ориентацию». Пока я сидела на, собственно, филейной части и таращила глаза, пытаясь подобрать отвисшую челюсть, Потапов превращался в пепельного блондина. Надеюсь, мозг, те, что оба, останутся в прежнем состоянии. Вращая глазами, я узрела одну, по истине, полезную вещь, которая, впрочем, может прояснить ситуацию со странным невменяемым состоянием босса.
В безжизненной руке Потапова лежал знакомый кулон. Тот самый, что внутри хранил жемчужину — реликвию моего народа и мощнейший артефакт по совместительству. Подобрался все-таки незаметно. Видимо, именно он издавал звенящий звук, давая знать о своем желании остаться неподвижным. Конечно, бедняжка жемчужина еле добралась до желанного, угнездилась, так сказать, с удобствами. А тут я мешаю, да ещё не в первый раз. Не порядок!
Меланхолично протянула конечность к артефакту и собралась взять это «чудовище» за шкирку, то есть за цепочку, и выбросить в окошко. Плевать, что я никогда не вернусь домой. В конце концов, не больно-то и хотелось. Глядишь, и босс очнется. Ведь как пить дать — это черненькая высосала из босса всю жизнь, превратив его в подобие сельди. О. В мою голову тоже приходят умные мысли. Как я сразу не догадалась. Белые волосы, правда, короткие, но это исправимо, тусклый цвет кожи и, самое главное, слегка заостренные, немного выпирающие из приоткрытого рта зубки. Мамочка, да передо мной настоящий маг. Нет, правда. Жемчужина из наглого, самоуверенного и хитрого босса состряпала мага, причем, кажется, приняла его в качестве хозяина, наследника собственной силы. Об этом говорят голубые всполохи вокруг тела, странное бессознательное состояние — наследник Урсул, кажется, провалялся в таком состоянии с месяц… А-а-а, что я буду делать с таким Потаповым месяц. Стоп, А’Соль, приди в себя. Урсул не настоящий наследник, он обвел всех вокруг пальца, а это значит, что и в этом он запросто мог солгать. Рано паниковать. Рано.