Оглянись в темноте
Шрифт:
Через пару часов Ная проснулась.
— Как себя чувствуешь?
— Хорошо, — бодро ответила сестренка. — Ничего не болит. Пить очень хочется.
— Вот и хорошо, что все обошлось, — я протянул Нае фляжку, в которую перелил остывшую кипяченую воду. — Вот, пей. Ты наверняка очень голодная?
— Угу. — Ная убрала ото рта горлышко фляжки. — Что угодно сейчас съем. А там дождь уже кончился?
— Да, почти, немного капает.
— Хочу поскорей вернуться. Страшно здесь.
— Не бойся, задерживаться просто так не станем, я тоже очень хочу вернуться поскорей. Все-таки в городе спокойней.
На наше счастье, после полудня показалось солнце и холмистую долину заволокло туманом, который продержался очень недолго из-за порывистого ветра. Я подумал, раз уж у меня
Отправились в путь ближе к вечеру. Дорога конечно просохнуть не успела, но мы держались обочины, что поросла травой; ноги, конечно промочили насквозь, но что делать. Пока двигаемся, все будет в порядке. Если остановимся на привал, то снимем башмаки и просушим ноги, чтобы действительно не простудиться. Пока было светло, меня вела Ная. С наступлением сумерек, мы сделали небольшой привал, я скормил сестренке последнюю лепешку. Из съестных запасов у нас осталось еще грамм сто крупы, из которой можно сварить кашу, но это мы сделаем утром. А пока, как только стемнело полностью, я водрузил Наю на спину, она обхватила меня руками за шею, а ногами за талию. Я подпер ее посохом ниже спины и уверенно зашагал по обочине дороги. Видел я в темноте великолепно, мог разглядеть каждую травинку, каждый камушек или кочку.
— Тебе не тяжело, — вдруг спросила сестренка, дыша мне прямо в ухо.
— Нормально, справлюсь.
— А как ты идешь без своего посоха?
— Я край дороги ногами чувствую, не волнуйся. Ночью идти намного безопасней. Разбойники по ночам не шастают. Мы же не хотим попасть в лапы разбойникам?
— Ой! Нет, я не хочу!
— Тогда сиди тихо и прислушивайся вокруг, вдруг что услышишь. И не болтай лишнего, чтобы нас никто не услышал.
Я думал, что будет трудней. Все-таки тело Ардума казалось еще очень слабым. Но вопреки опасениям, я почти без остановки протопал всю ночь волоча на себе и тяжелую сумку с камнями и Наю. Но каким-то чудом мне удалось поймать нужный ритм и уверенно шагать, то и дело оглядываясь по сторонам, радуясь тому, что могу во всех подробностях осмотреть окружающий меня мир. Пусть сотканный из мрака, пусть в серых красках. А то, я уже готов был отчаяться. Но теперь вместо отчаянья меня переполняла радость, даже восторг. Пусть и с таким ограниченным, но в то же время уникальным зрением, я смогу больше заработать нам на жизнь. Смогу выполнять какую-то сложную работу, ту, которая мне недоступна днем.
Правду сказать, с такой способностью в голову приходят мысли о гильдии воров. Но я никогда не жаловал криминал. Одно дело тихонько тырить по мелочи, не привлекая внимания, и совсем другое — окунуться в криминальное общество, которое как правило всегда живет по своим законам. Нет уж. Если, когда и воспользуюсь способностью для того, чтобы что-то стырить, то это будет самый крайний случай, когда других вариантов, чтобы выжить, просто не останется.
Чавкая в грязи по размытым дорогам, мы добрались до города только через два дня. Грязные уставшие, голодные, мы прошли через городские ворота сразу после того как их открыли, прибившись к обозу из предместья.
Весь день отмывались, стирались, латали одежду. Я не пожадничал, потратил пять монет на обед в трактире. Прикупил еще продуктов и позволил нам еще один день полноценного отдыха, и только на следующий день вновь пошел на рынок уже с новым точильным камнем, ради которого и было затеяно все это дальнее путешествие.
Что интересно, на рынке меня ждали с нетерпением. Собираясь в путь, я предупредил мясника, что отправляюсь за камнями, вот он всем и говорил, что я не просто пропал, а ушел по делу. Вот после возвращения ко мне и потянулись
Мы договорились, что она не будет рассказывать о том, что обратно мы шли по ночам. Люди могут заподозрить неладное, незачем мне лишнее внимание. После получения подарка от неизвестного мне божества, мои глаза стали очень чувствительны к свету. Когда вокруг нет ни одного источника света, я на коне, но стоит вспыхнуть рядом хоть искорке, то для меня это как горсть соли в глаза. Поэтому пришлось повязывать на глаза повязку из грубой ткани, через переплетение нитей которой оказалось видно намного лучше, чем без нее. Вот такая оптическая хитрость…
За время путешествия руки неплохо зажили, сошли мозоли, царапины. Теперь работать стало значительно легче. Тем более, что новый камень позволял чуть увеличить прикладываемую силу, когда обрабатываю плоскость ножей. Он был заметно больше того огрызка, что мне достался от мастера раз в пять и вряд ли этот камень развалится у меня под руками.
Обретя немного уверенности, я теперь каждое утро начинаю с разминки. Ничего особенного, простые упражнения, приседания, отжимания, чуточку усиленная утренняя зарядка. Я твердо решил, что мне надо улучшить физическую форму. Повторения той истории, когда меня избили и обобрали совсем не хотелось. Не хотелось быть слабым. Я взял на себя ответственность за малышку Наю. Она мне тоже очень помогает, но я старше и должен быть сильней, чтобы суметь ее защитить.
До конца декады мы работали без приключений. В храмовый день, как и положено, посетили проповедь на центральной площади, но не стали дожидаться ее окончания и ушли пораньше, а когда возвращались обратно, как всегда окольными тропками, на нас напали. Самое удивительное, что я это узнал заранее. Сознание словно завибрировало, создавая перед моим внутренним взором размытые силуэты. Эдакий примитивный мультфильм. Неясные тени уплотнялись, увеличивались превращаясь в фигуры людей, а вот и слышимый топот бегущих за нами. Слух и обоняние обострились неимоверно! Я даже уловил тяжелый запах давно немытых тел. Времени осмысливать происходящее просто не было. Прятаться негде. Глухой переулок: окна закрыты ставнями, на калитках и дверях замки. Все на проповеди. Я молча задвинул девочку за спину слегка прижимая ее к ближайшей стене и сильнее стиснул посох. И вот запыхавшаяся от бега знакомая шайка моих прежних обидчиков с победным ревом толкаясь и мешая друг другу кинулась на нас. Всего их было пятеро и все они умерли. У меня выбора не было. Со спины меня обнимала маленькая девочка, а передо мной куражилась шайка отмороженных беспризорников, размахивающая колюще — режущими предметами. Я не дал им ни малейшего шанса. Опомнился, когда ударом посоха добил последнего, размозжив ему череп. Ная так и продержалась всю схватку обхватывая меня ручонками и уткнувшись лицом в спину. Я поспешил увести ее от этого кровавого зрелища и только когда мы отошли на довольно приличное расстояние, она расцепила свои объятья и тут нас отпустило. Мы, пошатываясь от пережитого, тихонько двинулись к своему жилищу. Сзади раздались крики. Не обращая на них внимания, я по ходу нашего движения шоркал в придорожной пыли посохом затирая следы крови на нем. Слава всем богам, старым и новым — на улице никого не встретили!
Ная, как-то, попросила купить ей крючок и моток белых ниток.
— Хочешь что-то сшить?
— Нет. Хочу сплести кружево. Мама меня учила, и меня хорошо получалось. Она говорила, что чем тоньше кружево, тем дороже оно стоит. Я все равно возле тебя целый день сижу, мне скучно, а так я кружев наплету.
— На такое дело денег не жалко. Ты же сможешь выбрать то, что тебе нужно?
— Если ты мне сможешь сделать крючок, то тогда выберу только нитки. А крючок можно сделать костяной или деревянный. Только нужен очень тонкий.