Оглянись в темноте
Шрифт:
— Да, помоги, руки совсем не слушаются.
Ная осторожно взяла из моих рук лоскут ткани и стала примеряться, чтобы было удобней намотать мне на голову. У нее действительно получалось очень ловко, и даже узелок завязала очень проворно и не туго.
— Очень хорошо получилось, — похвалил я ее, когда ощупал повязку, — где ты так научилась?
— До того, как началась война, моя мама была швеей, я часто ей помогала.
Сказав это, девочка беззвучно заплакала, по ее щекам покатились слезы оставляя светлые дорожки на чумазой мордашке. Тут без слов все было понятно. Ни одна мать, тем более ремесленница, в здравом уме не позволит своему ребенку выглядеть подобным образом.
— Есть хочешь, Ная? — спросил я, наперед зная, что она ответит. Ведь даже такому слепцу как мне понятно, что кроха уже шатается от голода и усталости. Ищет того, кто сможет о ней позаботиться.
— Да мастер, очень.
— Доведешь меня до пекарни, угощу тебя хлебом.
Оставшихся денег хватит и на большее, но я пока не намерен тратиться, самому бы с голоду не помереть. Сколько еще таких сирот осталось после осады.
Проверив содержимое сумки и убедившись, что ничего кроме денег не пропало, я, как и планировал, завязал лямку узлом и перекинул через плечо. Как и до этого, подсунул кадку с камнями, хоть и стало намного туже, но пусть так, зато руки свободны.
— Давай руку, — предложил я, — я тоже голодный.
Робко, но девчонка все же протянула руку и схватив мою кисть тут же потянула в сторону пекарни. Я и сам прекрасно мог до нее добраться, но надо было как-то отблагодарить мелкую за то, что принесла мне сумку с инструментом.
В действительности, пекарня была бывшим зданием караульной службы и, насколько я мог судить, единственное каменное строение на весь рынок. Когда-то, очень давно, его переделали в пекарню. Печи стояли внутри здания, а на улицу выходил только прилавок, переделанный из обычного окна, которое на ночь закрывали застекленной рамой и ставнями. Стекла в этом мире были похожи на плоские донышки стеклянных банок, примерно такие же кривые, с чуть голубоватым оттенком, толщиной примерно в сантиметр. Каждый такой круг оправляли свинцовой обкладкой и вставляли в деревянную раму. Главное, что свет пропускает при закрытых окнах. Понятное дело, что позволить себе застекленные окна, да еще и такого размера, могли далеко не все. Сейчас окно пекарни было еще открыто. За прилавком маячила лавочница в светлом переднике. Оценив нас как клиентов, торговка тяжело вздохнула ясно понимая, что наши финансовые возможности невелики.
— Есть краюха серого, с одного края чуть подгорела, отдам за медную полушку.
— Нам подходит, согласился я, протягивая заранее подготовленную медную монету.
Женщина, не вставая с места, вынула из-под прилавка свежую, ароматно пахнущую булку весом грамм триста, с действительно подгоревшим краем. Такая же, но без подгорелой корки стоила две полных медных, так что можно сказать нам очень повезло.
Взяв булку, я разломил ее на две части и, как обещал, отдал Нае половину. Ту что с подгорелым краем, оставил себе.
Отойдя чуть в сторону, поближе к караульному помещению западных ворот, я прислонился к стене и присел на корточки, доставая из сумки мешочек с солью. Ная села рядом со мной и тут же вцепилась зубами в хрустящую корку. Хлеб действительно был свежий и очень ароматный.
Достав соль, я взял щепотку и посолил свой кусок, обратился к девочке.
— Тебе посолить?
— Угу, — только и смогла сказать она, протягивая мне надкусанный ломоть.
Ели молча, неспешно. Было похоже на то, что и я, и малявка, просто наслаждались едой. Я даже не заметил, как «сточил» и подгоревший край, просто в какой-то момент осознал, что закинул в рот последний кусочек.
— Спасибо вам мастер Ардум, я два
— И тебе спасибо, Ная, что вернула мой инструмент. Пора идти, надо еще подыскать место для ночлега.
— Вам негде ночевать, мастер?
— Пока негде, вот заработаю еще немного и подыщу себе коморку.
— Хотите, пойдемте со мной, дом конечно сгорел, но там есть комната где не дует и часть пола вместо крыши, — девочка выдержала короткую паузу. — И мне там одной очень страшно.
— Все лучше, чем под мостом, — ответил я пытаясь улыбнуться. — Веди.
Ная уверенно взяла меня за руку и потянула в сторону центра города. Она провела меня через вторые ворота, и свернула влево на улицу, ведущую к храму. По этой улице мы прошли всего пару кварталов и подошли к двухэтажному дому, который действительно выгорел чуть ли не дотла. Осталась часть первого этажа, фактически прихожая, зато с дверью.
Девчушка уверенно провела меня внутрь, и прикрыв за нами дверь, провела насквозь через прихожую и вывела во двор посреди которого стоял колодец. Ная провела меня вдоль стены со стороны двора к лестнице, ведущей в подвал. Порывшись под деревянной ступенькой достала оттуда ключ и открыла замок в двери.
— Тут гарью воняет, но по ночам здесь не холодно, — сообщила девочка. — Там на ящике есть лампа, но я не могу ее зажечь.
— Это был твой дом?
— Да, мы с мамой жили на втором этаже, а на первом жил купец, — ответила Ная и на ее глазах опять навернулись слезы.
Порывшись в сумке, я достал огниво и стал шарить рукой ища лампу. Нескольких искр хватило чтобы пропитанный маслом фитиль занялся чадящим огоньком.
Подвальчик был крохотным, с низким потолком, но зато в нем сохранились несколько полок на которых лежали выделанные необрезанные шкуры. Не выпуская из рук посох, я осторожно ощупал эти полки и все что там лежало, про роль слепого забывать нельзя.
— Кожа, — прокомментировал я результат ощупывания.
— Да, торговец их продавал, привозил откуда-то из предместья.
Выделанных, хорошо дубленых шкур было довольно много, самых разных, и толстых, и тонких, грубых и мягких.
— Хороший подвальчик, — заключил я. — Надо бы нам воспользоваться всем этим, пока городские власти не взялись за этот дом. У меня как раз есть подходящий инструмент.
Ная на мое предложение ничего не ответила, а я не стал терять время и принялся подыскивать хороший кусок кожи чтобы обновить обувь и сделать новую сумку. Девчушка совсем босая, а мои сандалии уже буквально разваливаются. Выбрав нужные куски, я достал инструмент и принялся кроить. В работе с кожей, я конечно профан, но как пользоваться шилом и ниткой знаю, да и прорезной потайной шов на подошве сделать сумею. Пусть хоть насколько-то, но этого должно хватить. Шастать по городу босым очень плохое занятие.
Коль дорвался до такого сокровища, то не пожалею сил и сделаю все, что только успею, даже если всю ночь спать не буду, все равно воспользуюсь случаем. В том, что власти рано или поздно отберут этот дом можно было не сомневаться. Хоть в ремонт и перестройку придется им основательно вложиться. А пока в городе царит неразбериха с полуразрушенными домами, воспользуемся этим подвальчиком в полной мере. Попробую все же накопить денег, чтобы снять комнату, где-нибудь рядом с рынком. Не в каком-либо престижном квартале, а попроще, чтобы не очень дорого. Ная, конечно, тот еще якорь, но она мне нужна, чтобы просто видеть ее глазами, не хочу повторения сегодняшней истории, когда меня бессовестно ограбили, да признаться и я ей тоже нужен, даже больше чем она мне. Но не бросать же несчастную, коль уж нас судьба свела.