Оглянись в темноте
Шрифт:
Собрание длилось еще примерно час. Далее обсуждались вопросы, которые я пока не очень понимал, поэтому особо не вслушивался.
После собрания старик Орман и портнихи, перехватили нас в большом зале на первом этаже. Дед оказался оружейником, причем кавалером рыцарского ордена за особые заслуги в оружейном деле. Почетный член имперской гильдии оружейников, который уже семь лет торчит в этом поселке, и все никак не может вырваться.
Дом и мастерская старика находились буквально в паре сотен метров от здания гильдии. Здесь в поселке все было рядом и крутилось вокруг четырех центральных улиц.
Дом, к которому мы подошли был как все здесь, каменным, прямоугольной формы. В центральной части
Сразу за дверью, как крытый двор мастерская, большая, хорошо оборудованная, посреди которой стоял огромный круглый каменный горн, труба которого как раз и возвышалась над крышей. Вдоль боковых стен были широкие окна с весьма приличными, в смысле не очень кривыми, но толстыми стеклами. Под окнами расположились станки, верстаки, правильные столы, какие-то стойки с инструментом. Под потолочными балками висели не меньше десятка масляных светильников.
По обе стороны от горна находились еще две двери, с короткими лестницами. Это были жилые помещения. В одной жил сам старик, другую отдали нам с Наей. Сразу за входной дверью, прихожая, она же кухня с лестницей, ведущей на второй этаж, где имелись две довольно больших комнаты. За кухней — баня и сквозной проход во двор, также через дверь с прихожей, вроде тамбура. Во дворе не было колодца, но протекала горная речушка с чистейшей водой, откуда можно было спокойно набирать воду. Сам двор казался довольно большим, с каменными тропинками, но забора вокруг дома не было.
Внутри дома все стены пол и потолок обшиты ровными струганными досками. Я, честно говоря, о таком роскошном жилье и мечтать не мог.
Старик Орман сказал, что за дело возьмемся как мы обустроимся. Портнихи Рима и Пала, взялись помогать нам навести порядок в давно запущенной половине дома. Кстати, платить за жилье не придется, все здания в поселке принадлежат гильдии. Из своего кармана оплачивать нужно только продукты, припасы, дрова, и бытовые мелочи.
Портнихи мне понравились, хоть и болтушки, но было похоже, что свое дело они знают, и отдавать Наю им в ученицы не страшно, а то она действительно помрет от скуки. Мне же предстояло найти общий язык со стариком.
Пара дней на обустройство, знакомства на ощупывание окружающего меня пространства. Пришлось сильно потратиться на бытовые мелочи, чашки, плошки, горшки, котлы, мыло, закупить каких-то продуктов, так же пополнить запас дров с расчетом на несколько недель.
В первый момент я даже удивился, откуда тут взялось столько древесины, что дома внутри обшили, и дров в достатке?
Оказалось, что из поселка ведет еще одна дорога на юг, очень удобная и пологая, прямо на хуторок, расположенный в другой долине. В тридцати километрах от крепости. На хуторе живут пять крестьянских семей, которые почти весь год снабжают крепость продовольствием и древесиной. Все дело в том, что эта обширная и очень плодородная долина находится как бы сильно ниже, на высотах предгорного леса и в тупике. Выбраться оттуда, кроме как пройти мимо крепости, поднявшись на перевал, никак не получится. Склон долины порос лесом с высоченными, под восемьдесят метров в высоту деревьями, на зеленых лугах пасся скот, в огородах успевали вырастать какие-то овощи, на полях зерновые, даже пасека была. Вот эти пять семей и старались, в буквальном смысле кормили и поили весь поселок и крепость. Но и караваны за лето успевали притащить на спинах мулов немало припасов.
Существовало и еще одно стратегическое место, с которого собственно и началось мое близкое знакомство со стариком. Примерно в пяти километрах от поселка расположилось ущелье, где местные добывали
Так старик говорит. А мне нет причин не доверять его опыту. Он вообще не многословный, все присматривается ко мне, наблюдает за каждым моим действием.
В мастерской уже накопилась работа и мне, и Орману. С самого утра старик развел горн, а я устроился в противоположном, темном углу возле точильного станка и принялся за свою работу.
Три дня, почти не общаясь друг с другом, мы спокойно работали. Каждый занимался своим делом, но я разумеется, замечал, как старик внимательно отслеживает каждое мое движение. Стоило мне ненадолго отлучиться, как хитрый дедуля тут же бросал все свои дела и бежал проверять мою работу, что-то там себе бурчал под нос, но по-прежнему отмалчивался, когда я вновь появлялся в мастерской. Скорее всего старый мастер пытался выяснить уровень мастерства, которому я соответствую. Неоднократно втихую проверяя мою работу и, как мне казалось, старик оставался очень доволен.
На пятый день такой вот молчанки, дед вдруг завел разговор первым:
— Для слепого мальчишки ты очень проворно работаешь, мой юный друг. Угол заточки вымеряешь шаблоном, прием опытного мастера, не все им владеют. Руки на точиле ставишь правильно, умело и чтоб безопасно было. Видно опыт. Как Орфорд тебя представил, я даже не поверил. Но подумал, если уж госпожа Оста тебя в отряд взяла, то стало быть не из жалости.
— Большое вам спасибо господин Орман. Мне очень нравится эта работа, да и мой прежний наставник тоже был умелым мастером и толковым учителем.
— А ну, поди ка сюда, — старик привстал с табурета, на котором сидел и взял меня за руку. Вложил мне в руки две откованных заготовки. — Сможешь понять, какой металл добрый, а какой нет.
Пластины были достаточно толстые, так что руками не согнешь. Я взял за тонкий оттянутый край одну пластину и осторожно постучал по ней поднося к уху. Раздался довольно глухой и не высокий звон, который сразу пропал. А вот вторая пластина звучала мелодичней и тоньше. Взяв обе пластины подошел к грубому точильному камню, что отмокал у меня в корыте, и попробовал несколько десятков раз ободрать, счищая окалину. Та пластинка что была звонче и точилась намного туже и звук издавала совсем другой.
— Вот эта мне кажется получше будет, мастер Орман. Вторая совсем мягкая.
— Хм, — удивился старик, — много секретов тебе твой мастер передал. Да и ты, как погляжу, несмотря на увечье, проворней некоторых, кто даже у меня науку брал. Будет толк, сработаемся.
С этого дня отношение старого мастера ко мне резко изменилось. Он уже не приглядывался, не смотрел свысока, а действительно относился как к напарнику.
По моей части, работы было чуточку меньше, чем несли старику. Но тот резонно предложил делать все как одно дело. В четыре руки и проворней будет, а за помощь он станет меня всему, что знает, обучать. А мне только в радость, ведь именно за опытом я сюда и приехал.