Оглянись за спину
Шрифт:
Дождь ослабел. Я молча указал на крайнее окно слева и отступил в сторону.
Лейтенант сразу же заметил промокший под дождем кусок войлока. Он исследовал его с таким же интересом, как и я, только подошел к делу более основательно и внимательно. Прежде чем открыть окно, он осмотрел медную задвижку под всеми мыслимыми углами зрения. Потом открыл створку окна, осмотрел разрезанную полоску войлока, осторожно её ощупал, хмыкнул и выпрямился.
— Закройте за мной окно. Я постучу в стекло, когда закончу.
Выполняя его просьбу, я закрыл окно и напряженно стал следить за узким лучом света
Оставшись в бездействии, я мысленно бился с той массой проблем, которые стояли передо мной в то утро. Нужно известить похоронное бюро. Следует позаботиться о траурной церемонии и о подготовке к похоронам. Для такого видного общественного деятеля, как губернатор Эмблер, нельзя было ограничиться обычной скромной процедурой. Я представил себе шум в прессе, бесчисленные соболезнования, некрологи, траурные речи, и у меня на душе стало совсем тоскливо. Потом я задал себе вопрос, что там снаружи делает лейтенант Куинн, нашел ли он что-нибудь, и, если да, то что это позволит доказать.
Пожав плечами, я оставил бесцельные размышления, вместо них сосредоточившись на предрассветных сумерках за окном, пока вдруг не увидел слабый отблеск света в самом конце сада. Он скользнул по гравийной дорожке, прыгая в разные стороны, скрылся за кустами, мигнул ещё раз, пересекая террасу, и погас. Лейтенант постучал в стекло, я отступил назад и впустил его.
— Что-нибудь нашли? — взволнованно спросил я.
— Минутку. — Он снял плащ, положил его на кресло, а него бросил свою шляпу. Затем сел за письменный стол, стиснул руки и наклонился вперед. Лицо его оставалось в тени, но я чувствовал, что он испытующе смотрит на меня.
— Вы осматривали это окно, верно? — спросил он как бы между прочим. До того, как позвонили?
— Да.
Он не шелохнулся.
— После этого вы вылезли наружу и осмотрели сад, так?
— С какой стати? Нет. Мне бросилась в глаза мокрая полоска войлока, и тогда я — в присутствии дворецкого — открыл створку окна и заметил, что полоска была разрезана. Но ни на террасу, ни в сад я не выходил. Дождь шел настолько сильный, что у меня даже мысли такой не появилось. А мне следовало это сделать? вылезть?
— Счастье, что вы этого не сделали, — сухо ответил Куинн.
— Снаружи, на стене рядом с окном и на стекле есть два испачканных места. Отпечатки неотчетливые. Должно быть, кто-то задел мокрым рукавом. След на засохшей пыли хорошо виден. Следы ног, конечно, за это время размыло дождем, но снаружи, на дорожке, очевидно, кто-то споткнулся. Из земли вывернуто несколько камешков, а прямо рядом с ними довольно глубокий круглый отпечаток, как будто от колена. Точное время его происхождения я не могу определить, но появиться здесь давно он не мог. Эта дорожка тянется через сад, а затем идет параллельно стене, такой низкой, что через неё может перемахнуть любой ребенок.
— Я понимаю. Какой же вывод сделали вы из всего этого, лейтенант?
Он покачал головой и улыбнулся.
— Выводы делает шеф, мистер Брайнерд. — Он протянул руку и разжал пальцы прямо под лампой. — Вы знаете, что это такое?
Я обошел вокруг
— Возьмите её. — Он положил палочку на поверхность стола. Я взял её двумя пальцами, осторожно поворачивая в разные стороны. Она была сделана из воска, имела настоящий фитиль и походила на миниатюрную копию обычной свечи.
— Мне эта вещь знакома, — произнес я. — Это восковые спички, насколько мне известно, они называются «вестас».
— Они имеют ещё целый ряд названий, — пояснил Куинн. В некоторых европейских странах они довольно широко распространены. — Он бросил на меня зоркий взгляд. — Впрочем, в Мексике тоже. Здесь у нас их редко увидишь, но ближе к границе их как песка на морском берегу. Там они называются «сериллос».
Он откинулся назад и кресло заскрипело под его тяжестью.
— Шеф намекал, что в этом расследовании Мексика может играть определенную роль. Это действительно так?
Я, пораженный, кивнул.
— Да. — и положил восковую палочку на письменный стол. — Где вы её нашли, лейтенант?
— Снаружи на террасе, прямо под окном с разрезанной полоской войлока. Она закатилась в щель между каменными плитами. Похоже, совсем свежая. Обгоревший конец ещё даже не осыпался.
— Из чего можно заключить, что кто-то недавно использовал её, чтобы осветить окно. Вероятно, хотел определить, куда вставить нож.
— Во всяком случае, это выглядит очень правдоподобным, — согласился Куинн. — В результате ситуация несколько меняется. Я подозреваю, шеф не рассчитывал на то, что я найду что-нибудь достойное внимания, и потому его инструкции были довольно неопределенными. Вы не хотите объяснить мне, в чем здесь, собственно, дело?
— Нет, — не раздумывая ответил я. Затем тихо добавил:
— Простите, лейтенант. Я не хотел вас обидеть. Главный инспектор Мартин в курсе дела. Он знает ровно столько, сколько я. С вами дело обстоит несколько иначе. Если я дам вам пояснения, вы вынуждены будете представить письменный отчет, а я хотел бы как можно дольше избегать этого.
Куинн указал пальцем на прикрытый труп перед письменным столом.
— Я понимаю, что вы имеете в виду, мистер Брайнерд, но, боюсь, так не получится. Как только шеф получит мой доклад, он направит сюда своих людей — экспертов по отпечаткам пальцев, фотографов, техников, которые во всем разберутся. — Куинн поднялся и приблизил лицо вплотную к моему. — Я достаточно ясно выразился, мистер Брайнерд?
— Конечно, лейтенант, — холодно согласился я. — Я отнюдь не намеревался что-то утаивать. Разумеется, вы должны известить своего начальника. Однако я не думаю, что он заинтересован в разглашении обстоятельств смерти губернатора. — Я успокаивающе поднял руку. — Не хочу этим сказать ничего обидного. Но у шефа могут иметься убедительные причины ещё некоторое время подождать с оглаской этой новости. Полагаю, будет лучше, если вы позвоните ему немедленно, лейтенант.
Прищурив глаза, я проследил за сердитым, недовольным выражением его лица и уже резче добавил: