Огнем, мечом, крестом
Шрифт:
— Изгнать «меченосцев» окончательно, истребляя всех, кто котту орденскую не скинет. Если на «развод» кого оставим, то к ним новые пилигримы прибудут в поисках земель — а оно нам надо с лернейской гидрой десятилетиями непрерывную войну вести?!
Вопрос был из разряда чисто риторических — ответа на него не требовалось. Это епископ постоянно прибегал к хитрости, осознавая ограниченность собственных сил и средств, и страшась «большой войны» — он прекрасно видел, что католичество пришло на эти земли в тот момент, когда в местных княжествах, наполовину русских, стало укоренятся среди здешних язычников православие. Потому с Кукейносом долго возился, уговаривая Вячко покориться добровольно, а потому церкви не трогал. Но Вячеслав Борисович, сын полоцкого князя оказался слишком строптивым и горячим, и, дождавшись момента, взялся за меч. А вот князь Герсики Всеволод, сын убитого на Калке мстислава Романовича «Старого», великого князя Киевского, был куда рассудителен, столкнувшись с дилеммой — отдать половину земель Рижскому епископу, став его вассалом.
Ведь в отличие от рижского епископа Альберта, вынужденного учитывать политические сложности, магистры предпочитали грубую силу. И на то у них были причины — скудеющие германские земли с каждым годом выбрасывали большое число «младших сыновей», которым наследство не полагалось. И поток пилигримов не прекращался до последних недель, пока эзельцы устье Двины не перекрыли. А затем последовала Кесьская битва, и «меченосцы» пали в ней поголовно — пощады никому не давали. Замки уже не обороняли — с них бежали, уходя за Двину в превеликой панике. Земля полыхнула восстанием — Лембиту с трудом удалось его перенаправить на одних лишь «меченосцев», но отвратить от церкви — хотя выплату десятины отменил, и епископ с ним согласился — слишком опасное положение, чтобы настаивать. Да и бежавших крестоносцев полегло куда больше, чем выжило — племена куршей тоже восстали, а белые котты слишком приметны, чтобы их обладатели могли рассчитывать на пощаду. Так что вплоть до литовских земель удалось установить княжескую власть, а дальше, понятное дело, не пошли — нет пока причин воевать со жмудью, народец этот естественный союзник в войнах с крестоносцами, которые будут идти долго, затянутся на пару столетий, пока «носители» крестов сами их не снимут.
— Зять мой Конрад фон Мейендорф твою руку, княже, будет держать во всем, можешь положиться. И за внуков я поручусь, хотя и малые все. И за других рыцарей, что на моей земле лен имеют.
Всеволод Мстиславович говорил негромко, поглядывая на Лембиту — присягу дал одним из первых, сам охотно попросился под его руку. Женат он на дочери литовского князя Довберга, убитого «меченосцами» десять лет тому назад. Тесть ему несколько раз помогал, отбрасывал «псов-рыцарей», но попал в засаду и был умучен. Зато шурин сейчас уже имеет серьезную репутацию воителя, хотя еще молод Миндовг, но ему уготовано великое будущее. Хотя как сказать — поток пилигримов в устье Двины прекратится, зато в устье Вислы и Прегеля они теперь хлынут как из прорвавшейся запруды мутная речная водица. И пруссам придется тяжко, и жмуди — теперь тевтонский орден вдвое наглее давить начнет, он ведь один остался, единственное прибежище для крестоносцев. Так что история изменится, возможно, литовцы и устоят, вот только вести активную кампанию на восток не смогут, тут у них перенять «эстафету» можно, и самим начать объединение русских княжеств, о чем сейчас разговор между князьями и шел.
— Княжества наши после смерти вымороченными останутся, у нас с Вячко наследников нет, токмо дочери, а моя вообще замужем за тевтоном, и пока только внучку родила.
— Не беспокойся, земли у нее будут, внуки твои в обиде не останутся, — обещать можно было многое, и даже выполнить данные слова — но княжества по женской линии не передаются и горе тому правителю, у которого нет сыновей. У него у самого жены и детей нет, хотя служанка Айно не праздная ходит, явно в тягости пребывает. А сын у нее для него самого родится, пусть даже по местным правилам незаконнорожденный. Не так и плохо — это у православных их ублюдками именуют, а католики таких бастардами называют, и право на отчее наследство даровано может быть. Или последует официальное признание со стороны отца, тогда и щит с родовым гербом достанется, пусть и с красной полосой. Теперь впервые в жизни он озадачился поиском жены — и тут проблема оказалась нешуточная, что ему оба князя растолковали, да в своей грамотке Владимир Псковский явственно намекнул. А вчера и епископ Рижский чуть ли не открыто сказал на совете, что супругу достойного рода владетельного заранее поискать «государю» нужно, чем он сам и займется, отъехав навстречу папскому легату.
И хотя весть до учиненного «меченосцам» побоища еще до римского «престола» не дошла, но можно не сомневаться, что она произведет ошеломляющее воздействие, и гонора изрядно поубавится. С сильными князьями и правителями, что католиками не являлись, папство действовало крайне осторожно, посулами и предложениями, особенно в тех случаях, когда силу не могло собрать. А он письмецо отписал, полное туманных намеков и завуалированных обещаний. Миндовгу в его историю королевскую корону дали, такую же и князю Даниилу Галицкому отправили, когда тот попросил крестовый поход против монголов устроить. Но только одну корону — времена такие наступили, что охочих людишек отправится против могущественных завоевателей, что до Адриатики дошли, не нашлось — страх перед полчищами Батыя лютый остался, животный, особенно после битвы при Лигнице, когда убитым рыцарям уши отрезали и целый мешок ими плотно набили — более, чем впечатляющая демонстрация!
— Ты, Всеволод Мстиславич, наместником моим в Риге останешься, и ратников тут понемногу готовь, да за епископом пригляд держи. Хотя Альберт наш очень хочет митру на голову себе водрузить, — усмехнулся Лембиту, не ожидавший что в старом прожженном интригане обретет помощника. А чтобы предательства
— Нужно потихоньку утихомиривать язычников, нам смута ни к чему. И не нужно тут устраивать «пугачевщину»…
— Действительно, все сильно испугались, бесчинства каждодневно случаются, — Всеволод истолковал последнее слово на свой лад, как понял. — Все исполню, княже, и с «гостями» из земель германских «ряд» нужен, они грозят торговлишку здешнюю порушить…
— Торговля им самим нужна, и в других городах тоже. Но и наши интересы блюсти нужно — раз свои товары у нас хотят продавать, то пусть платят пошлины. Через нас «путь из варяг в греки» идет самый короткий, а в Палестину дорога длинная по морю, на котором басурмане разбойничают. Так что пусть платят. А угроз не боимся — их когги ведь огнем спалить можно, в устье Двины крепость нужно усиливать и «онагры» ставить. Чтобы на Балтике жить флот нужен, а у нас пока только пираты островные. Но если эзельцы не утихомирятся, то, как лед встанет, мы с войском можем на острова пойти и все их ладьи сжечь. Но лучше их энергию во благо использовать — датчан так просто унять невозможно, на их суда нападать нужно, что в Ревель приходят. Но и до крайностей не доводить…
Лембит задумался, ведь через двадцать лет германские города начнут в Ганзу объединяться, чтобы монопольную власть на торговлю обрести на Балтийском море. Противостоять им трудно будет, лучше изначально попробовать договорится. Считаются в мире только с сильными «игроками», которые свои права могут оружием отстоять. И пожав плечами, закончил:
— Поступай по своему разумению, княже, а нам надо на север ехать, а то «крутая каша» там вскоре завариться может…
Битва на Калке стала прологом к будущему нашествию…
Глава 30
— Надо же, вот так и семена у братца остались в рюкзаке — а я все гадал, переживал, что такое в кармашке завалялось. Интересно — какая свекла вырастет, кормовая или сахарная?
Странное бы зрелище увидели посторонние, случайно подсмотрев, как князь копается на небольшом огородике. Сохраненные в рюкзаке овощи он бережно посадил на трижды перекопанной грядке еще в мае, когда земля основательно прогрета. Лук и чеснок на семена пойдут, местные их выращивают, только эти крупные. А вот пророщенный картофель в ямки зарывал собственноручно, удобрив «бедную» почву. И теперь окучивал ботву, которая вымахала на славу — успел вернуться, а то бы вся полегла. Семена с единственного помидора, который был не съеден и стручка перца дали неплохие всходы — где-то по десятку кустов того и того, так что на следующую посадку проблем с семенным фондом не будет. Тут только научить местных правильно все выращивать и сохранить урожай до следующей весны, да и приохотить к употреблению. Впрочем, с последним проблем не будет — увидев «княжескую еду», сами употреблять ее станут.
— Надо же, вроде сахарная свекла оказалась, не кормовая — в эстонской земле она достаточно хорошо произрастает, но за Двиной вообще расти будет. Это сколько спирта и местных настоек на оном, варенья, джема и повидла «сотворить» можно, когда большие площади засеваться будут?! Дядька самогон из этой свеклы гнал, рассказывал, когда перебои с водкой в «перестройку» начались. Сахар очень нужен — куда без него, технологию производства лишь бы при нынешней убогости наладить.
Лембит поднялся с коленок — он собственноручно прополол огород, хоть не княжеское дело, но доверять даже Айно нельзя — вырвет по незнанию, а он потом ругаться на всех языках станет. У брата в рюкзаке, когда его полностью перетряс, нашел несколько семян — тот фермерствовал потихоньку, мини-трактор имел. По логике рассудил, что какие-то местные сорта, чего-то там — не такой он большой знаток сельского хозяйства. Так и оказалась, и сейчас выросла самая натуральная свекла, осталось только клубни вырастить, тогда стопроцентная уверенность будет. А вот на соседние растения взглянул мимоходом — в Эстонии им большие поля засевают, главное на болотистой почве не сажать, на пригорках, там, где грунтовые воды близко подойти не могут. По весне и началу лета желтые цветы пчел привлекают, но мед хреновый, да и сами пчелы гибнут. Возиться с рапсом придется, но масло с него куда лучше конопляного или льняного, в любом магазине в Эстонии купить можно, целые заводы по выжимке имеются. А в Литве и Беларуси рапс вообще в ходу, урожайность хорошая. Жаль, что семечек не оказалось или кукурузы — тогда бы можно было памятник поставить, но русские правильно говорят, что на «нет» и суда «нет». Рапс вполне подсолнух заменит, местные его научатся быстро возделывать, как и сахарную свеклу, а технология со временем отработается. Да и картофель лет через десять повсеместно начнут сажать, от Наровы до Двины — как только поймут, что это такое. По крайней мере, «второй хлеб» в Прибалтике всегда популярен был, недаром все три республики «картофельными» называли.