Огненная кровь. Том 2
Шрифт:
Она снова не смотрела ему в глаза, а куда-то мимо, в одну точку вверх, на галерею и оркестр.
— Леди Иррис, — он склонился для поцелуя, волосы соскользнули с плеча, укрыв этот жест от посторонних глаз.
И её рука снова была ледяной, как тогда на помолвке, и почти безжизненной. Он удержал её, перевернул, проведя большим пальцем по запястью, и поцеловал в середину ладони, прижавшись обжигающе-жарким поцелуем и вложив в него всю силу своего огня. Почувствовал, как она вздрогнула, отзываясь вихрем и желанием, и отдёргивая
Однажды, он сможет целовать эти руки не таясь. И тогда они точно не будут такими холодными!
В её глазах не осталось синевы, они были почти чёрными. Взгляд заметался пойманной птицей, прячась среди цветочных корзин, и щёки у Иррис вспыхнули алым румянцем…
А он смотрел, жадно впитывая её смущение и ощущая, как сердце откликается на это волнение и трепет и падает в какую-то бездну.
Ей не всё равно!
— Леди Иррис, — он чуть отступил назад и поклонился, — в здешнем царстве огня ты похожа на бабочку в этом платье из небесной лазури. Или на ирис — волшебный цветок, созвучный твоему имени.
— Спасибо, — тихо прошелестел её голос в ответ.
Посмотри на меня!
Альберт едва удержался от порыва дотронуться до её подбородка — поймать взгляд хоть на мгновенье. Но она смотрела в пол и суетливо расправляла складки на платье.
Он повернулся к Себастьяну и произнёс как ни в чём не бывало:
— Я могу попросить твою невесту пообещать мне сегодня один танец?
Себастьян ответил с улыбкой:
— Спроси об этом у неё, она хозяйка вечера и вольна танцевать с кем захочет.
— Леди Иррис? Я могу рассчитывать на один танец?
— Боюсь, что все мои танцы на сегодня уже расписаны. Может быть, в другой раз, — ответила она, глядя мимо него на очередного гостя, подошедшего с приветствиями к Таиссе.
— Вот как? — он едва совладал с голосом.
Слова вошли в сердце остриём кинжала.
Он ведь так наделся на это…
…на то, что в его руках в этом танце они будут так близко, и лёд растает. Что он коснётся её, поделится своим жаром, и она откликнется, как сегодня утром в библиотеке, её глаза снова засияют, и между ними не будет больше никого…
— И что же, у меня теперь нет надежды даже на такую малость? — спросил он тихо, видя, что Себастьян и Таисса говорят друг с другом.
— Прости, — ответила она глухо, но твёрдо, продолжая смотреть мимо него.
— Приятного вечера, леди Иррис, — он медленно отступил в сторону, беря на ходу бокал с вином.
Ему показалось, ноги идут, как по воде, опускаются в зыбкую вату, и звуки расплываются, а вокруг всё заволакивает алый туман.
Силы небесные! Ну почему так больно?!
Потому что именно сейчас он окончательно понял, что надежды нет. Иррис
Нет, даже хуже. Она не принадлежит сама себе, связанная узами этой помолвки, обещаниями, данными его отцу и Себастьяну, ритуалом и кучей всяких условностей, до которых ему нет никакого дела, но которые она никогда не нарушит.
Он отступил в тень галереи, остановился, прислонившись спиной к колонне, и выпил бокал до дна, совсем не чувствуя вкуса.
«А чего ты ждал, мой князь? Что она упадёт тебе в объятья?».
Цинта был прав…
Дуарх бы побрал Цинту с его правдой!
За болью пришла ярость, желание сжечь этот зал и дворец, и весь Эддар, и даже воду в бухте. Он смотрел перед собой, пытаясь силой воли унять это безумие, которое накрыло его с головой. Он сжал пальцами мраморные перила так сильно, что камень под его руками раскалился, обжигая листья вьющихся роз.
Не сейчас. Позже…
Он должен быть осторожен. Если у него есть связь с Потоком, не стоит им всем об этом знать.
Значит, она решила так…
Если на него не смотреть, то будто ничего и не было… И это ничего не значило… И если с ним не танцевать, и не говорить, то всё зарастёт, как порез на руке?
Не зарастёт.
Нет, Иррис, даже не надейся…
Он снова посмотрел на арку, на их милую пару, и его затопила волна безотчётной ненависти к Себастьяну.
Она так смотрит на него…
И улыбается ему…
Прикасается…
Доверяет…
Слушает…
Может она и любит его?
Эта мысль была невыносимой.
Нет, не может быть, чтобы всё было притворством! Он чувствовал совсем другое…
И если бы не эти чувства, может, ему было бы легче?
Он даже отсюда ощущал её смятение и желание. И оно притягивало его совершенно необъяснимо, как пчелу притягивает цветок.
Проклятье!
Музыка вырвала его из терзаний — бал начался. Он оттолкнулся от колонны, снова провёл рукой по волосам…
Она хочет играть в безразличие — хорошо. Он умеет играть и в эту игру.
— Таисса? — он прошёл мимо Иррис, не глядя, и подал руку сестре. — Жаль, что право открывать бал досталось не тебе. Если кто и должен был представлять дом Драго, так это ты.