Огненная звезда и магический меч Рёнгвальда
Шрифт:
– Я такой глупый? – слегка обиделся сотник и намеревался было даже Улича развернуть, чтобы отъехать подальше и прервать разговор.
Всеведа слегка покачала головой. Она разговаривала с Овсенем, но он видел, что мыслями она погружена совсем в другое, и это другое тревожило и будоражило ее. И он не отъехал.
– Дело не в уме. Чтобы понять, нужно предварительно много учиться. А у тебя своих забот хватает. И не каждому боги возможность учиться этому даровали. И вообще, есть тут, в этом деле, много мелочей… Обычно все колдуны смотрят через один треугольник. Через два смотреть можно только в единственном случае, и это смертельно опасно. Смотреть через два треугольника может только тот, кто хочет умереть, потому что знает, на кого
– Какого Хозяина? – не понял Овсень.
– По преданию, когда-то явится миру Хозяин, которому будут подчинены все колдуны и маги, владеющие волшебством земли Туле. Он сам не будет ни колдуном, ни магом, но будет уметь только одной мыслью, без заклинаний, воплощать то, о чем он думает. Боги поставят его Хозяином земли. И его главным инструментом будет сдвоенный огненный треугольник, которым разрешено пользоваться только ему. Любому другому этот треугольник грозит смертью. Но большая беда Хозяина в том, что он, только подумав, может уничтожить тех, кто не захочет ему подчиниться. А подчиняться ему, я повторяю, должны будут все колдуны и маги, чье мастерство идет корнями из земли Туле. А это, честно говоря, почти все колдуны Земли. Однако многие из них привыкли не иметь над собой власти. И Хозяин одним только своим недовольством может убить их. А сам при этом заберет от них все – и силу, и характер, и привычки. Он будет впитывать в себя одинаково и плохое, и хорошее. И рискует со временем превратиться в чудовище…
– Это все, я думаю, красивая сказка, – заметил Овсень. – Пусть даже не сказка, но я все равно не понимаю, какое отношение это имеет к Заряне…
– А получается, что у нас уже два момента сходятся. Заряна увидела сдвоенный треугольник с обратной стороны, то есть сделала то, что может сделать только Хозяин. И ее не смогли увидеть в одинарный треугольник, а увидели только в сдвоенный. Хозяина можно увидеть только так. И что я должна думать?
– Ты хочешь сказать, что Заряна – Хозяин из сказаний?
– Это было бы страшно… И я в смятении и сомнении. Хотя, если разобраться, она не может быть Хозяином, иначе она одним своим желанием сняла бы с меня сеть, одним желанием уничтожила бы Гунналуга, хотя стала бы от этого его повторением в другой обстановке… Она бы материализовала свою мысль…
– Значит, она не Хозяин, – сделал вывод Овсень. – И вообще, Хозяин – это мужского рода… А тут девочка, подросток…
– Что Хозяин будет мужчиной – в книге ничего не говорится… Но меня еще и старуха волнует. Откуда она-то взялась? Если бы Заряна увидела Гунналуга, это было бы понятно. Боюсь, что он позвал кого-то в помощь, потому что сам обессилел. Это плохо, хотя теперь… Не знаю… И узнать боюсь… Если он позвал человека знающего, как тот мог решиться через два треугольника смотреть? Если это человек незнающий, он вообще ничего увидеть не мог… Не понимаю… Может, какая-то старуха издалека? По какой-то своей причине… И вообще с Гунналугом связи не имеет… Но тогда – зачем? И почему Заряна?.. Почему я треугольники не увидела?.. И сеть здесь сработать не должна была. Хозяин сильнее сети. Почему?
Всеведа была в заметном смятении, и по мере раздумий смятение ее становилось все сильнее и сильнее. Овсень видел это явственно. И не знал, как жене помочь, как успокоить, потому что не понимал глубины причины, вызвавшей это смятение. Но у него тоже возникли вопросы.
– Эти треугольники… Они могли ей повредить? С ней что-то стало?
– Не в этом дело, – тихо сказала Всеведа. – Повредить ей не могли. Сами по себе треугольники, даже сдвоенные, во многих колдовских и магических системах работают. Только не огненные. Огненные пришли
– Да… Мне Херик рассказывал, что в башне Гунналуга живет старая колдунья, которая Гунналуга постоянно проклинает, но в чем-то ему помогает. Какие-то зелья делает. Это, может быть, она и есть?
– Может быть. Это близко к возможному. Но я не знаю, и из-за сети узнать не могу… Мне бы сейчас главное узнать… В самом ли деле Гунналуг так обессилел, как мы со Смеяном хотели? Мы хотели, но понимали, что это почти невозможно. Вернее, я понимала. А Смеян на меня в основном и надеялся. Вообще, чтобы Заряне научиться передавать то, что я говорила, чтобы заклинания в ее устах работали, нужно было бы много времени на обучение затратить.
– Да, Заряна… Она же повторяла за тобой заклинания…
– О том я сейчас и говорю. Заклинание заклинанию рознь. Есть простые. Например, чтобы сделать из болотной воды ключевую. С этим, только запомнив, любой справится. Кровь на ране остановить. Это тоже для всех. А мы использовали заклинания очень сильные. Говорить заклинания может любой человек, ему самому они вреда не принесут. Но, чтобы они работали, нужна внутренняя сила, которая не каждому человеку дана. У Смеяна такой силы не хватает. Его сила в другом. Моя сила достаточная, но ее сдерживает сеть. И Гунналуга обессилить было трудно. И заклинания Заряны сильно сработать не должны были. Разве что так, чуть-чуть… Наложить печать на колдуна и заговорить рану – это разные вещи…
– А если бы она была Хозяином? Тогда ее заклинания…
– Не знаю. Я читала про Хозяина мельком. Не все помню. Но Хозяину не нужны заклинания. Он свою мысль материализует без них. Что он захочет, то и происходит. А заклинания будет произносить, как обычный человек.
– А Смеян узнать сможет? Если будет камлать…
– Может. В этом и есть его сила…
– Попросим его сразу, как вернемся, – решил Овсень.
– Он недавно камлал… Приходил к нам в подвал… Ему нельзя часто. Он пропадет в верхнем мире и не вернется. Он сам скажет, когда можно. Не надо торопить…
Возвращение сначала шло своим уже привычным чередом, не слишком торопливым маршем, поскольку, если бы погоня была, ее уже видели бы, но ехали и без задержек, поскольку желали побыстрее соединиться с двумя другими ладьями и с конунгом Ансгаром. Однако потом, когда колонна вышла на некрутой обрыв, с которого следовало спуститься, глазам предстал фьорд, верхушки мачт двух славянских ладей, стоящих в устье речки, и удаляющийся в сторону пролива не великий по размерам двадцатирумный драккар. А в море, сразу за проливом, стояло еще два таких же средних драккара. И непонятно было, вышли они из фьорда или вообще в него не заходили. Тем не менее соседство было не из приятных. Сверху из-за поворота речки и высоких береговых деревьев не было видно палуб ладей и непонятно было, что там творится. И хотя сотник Овсень оставил лодки под защитой гребцов, которых было около сотни и которые умели за себя и за свои суда постоять, а средний драккар сотню воинов вместить просто не мог, все же подступило беспокойство. И сотник дал команду:
– Быстрее… Конники, вперед….
Будь склон более крутым, вперед было бы необходимо пустить лосей, которым крутой спуск всегда дается легче. Но здесь кони не должны были испытать затруднений, а тропа через кусты уже была протоптана при подъеме. И большая часть сотни устремилась к берегу, у которого стояли ладьи. И конники оказались на месте уже к тому моменту, когда всадники на лосях достигли только еще половины спуска. Но и оттуда Овсень заметил, что никакой суеты на берегу нет, и прибывшие переговариваются с гребцами, одновременно разнуздывая лошадей и готовя их к погрузке. Трапы с берега так и не убирались, а на самом берегу почти полностью прогорел большой костер. Здесь, должно быть, шаман Смеян занимался камланием.