Огненная звезда и магический меч Рёнгвальда
Шрифт:
– Ты даже в такой тяжелый для нас обоих час… – начала она укорять, но, к удивлению Торольфа, сама в атаку не пошла.
– У меня действительно тяжелые времена, – сознался он с насмешкой, снова поворачиваясь к очагу и протягивая к огню руки. – И ты мешаешь мне, как всегда мешаешь всем. Умного совета от тебя дождаться невозможно, а твои манеры пугают даже моих закаленных боевых троллей. Они стояли со мной у окна, когда ты приехала. Я предложил им в подарок такую женщину для развлечений. Они посмотрели и испугались твоей физиономии. Тролли тебя пугаются. И мне ты портишь настроение. Убирайся, я сказал…
– Я приехала помочь тебе, – сказала Хельга на удивление мирно.
Торольфу показалось, что голос Хельги прозвучал намного ближе. Он резко посмотрел через плечо и едва успел сделать шаг в сторону, чтобы ее нож прошел мимо его шеи и только чуть-чуть поцарапал плечо.
– Троллям
Торольф стоял перед ней безоружный и слегка растерявшийся, хотя не страх испытывал, а только насмешливое любопытство. Но воинский инстинкт сработал в ярле, и он ждал, когда она начет новую атаку, чтобы перехватить вооруженную руку. Он уже просчитал ситуацию и понял, что, перехватив руку, просто чуть-чуть подтолкнет Хельгу, и она упадет лицом в горящий очаг. Но Хельга или сама чего-то ждала, или не решалась на новый удар. И в этот момент открылась дверь, и в комнату с обнаженным кинжалом в руке быстро вошел Торгейр. Это было кстати, потому что помощник отвлек внимание Хельги, и Торольф успел сделать шаг на сближение, чтобы перехватить руку с ножом. Но Торгейр сделал быстрый скачок и метнул свой кинжал. Торольф хорошо знал, как умело пользуется помощник этим оружием. В какое-то мгновение Одноглазый даже посчитал, что с Хельгой уже покончено, но тут с удивлением почувствовал, что кинжал скользнул по его поднятой руке, только разрезав рукав чуть выше стального налокотника, ударился рукояткой о сам налокотник, изменил направление и пролетел мимо. Но если бы не поднятая рука, кинжал попал бы в горло Торольфа.
Ярл остановился, поймал взгляд Торгейра и все понял. Тот после промаха смотрел загнанной в угол крысой. И Хельга отступила на шаг.
– Меч! – ее голос прозвучал, как команда полководца. – Убей его…
Торгейр пришел в себя и сразу выхватил меч, но было уже поздно. Хельга отступила, оставила проход открытым, а Торольф легко и быстро, так быстро, что она не успела ударить, проскочил между женой и очагом к своему мечу, не вытаскивая его из ножен, сделал отмашку, и ножны слетели сами, ударив Хельгу по лицу, а Одноглазый оказался уже рядом с Торгейром. Но как хорошо тот владел кинжалом, так же плохо общался с мечом. Одного ложного выпада хватило, чтобы помощник сделал шаг не в ту сторону, и быстрая горизонтальная отмашка распорола ему живот. Все закончилось.
Торольф хотел сразу же расправиться и с Хельгой, но вовремя остановил руку. Ее следовало еще спросить кое о чем. А спрашивать у мертвых бесполезно.
В дверь вбежали привлеченные шумом трое воинов. Торольф сразу определил, что это воины не из тех, что прибыли с женой.
– В цепи эту убийцу и в подвал… – распорядился ярл. – И палача позвать из Ослофьорда. Допрашивать ее я буду сам. Тех… Семь десятков, что с ней прибыли… Сразу на мыс… По десяткам распределить в разные концы… Пусть русов встречают… И присматривать за ними внимательно, если что-то будет не так, пусть арбалетчики расстреляют их…
Хельга в дверях обернулась:
– Ты умышленно послал Снорри на смерть. Я это знаю…
– На смерть умышленно я пошлю только тебя… – сказал Торольф и вдруг улыбнулся, почувствовав прилив сил. Пальцы рук его больше не дрожали. Этот маленький эпизод вернул Одноглазому способность ясно мыслить и действовать адекватно обстановке. Он родился воином и всю жизнь был воином. И даже такая небольшая схватка вернула его в мир воинов. То есть Торольф Одноглазый стал самим собой – энергичным, предприимчивым, хитрым и хищным…
Гунналуг, проводив взглядом четверых стражников, верхом выезжающих за ворота, опять же взглядом проверил, как пятый стражник закрыл за ними ворота, послушал быстро удаляющийся цокот копыт и только после этого вернулся в башню. Там, на первом этаже, между спуском в подвал и комнатой кузнеца Торкеля помещалась еще одна маленькая комнатушка, отданная под жилье старой колдунье Торбьерг. Судьба этой старухи была чем-то похожа на судьбу Торкеля. Старуху обвинили в наведении порчи на дочь одного из младших ярлов Дома Синего Ворона и по приговору старшего ярла должны были посадить на кол, но Гунналуг тогда сумел отследить, что сглаз был наведен с другой стороны, он даже знал с какой, но сказал это ярлу только на ухо. Ярл, однако, поверил и отдал колдунью Гунналугу в помощницы.
Помощница, конечно, из Торбьерг была никакая. Правда, это именно она делала порошок для магических огненных треугольников, про которые Гунналуг знал из книг, но которыми раньше не пользовался. А Торбьерг пользовалась и научила этому тогда еще довольно молодого Гунналуга. Но в целом она, сама будучи
Сколько лет было колдунье Торбьерг, никто не знал. Гунналугу казалось, что в его молодые годы она уже была глубокой старухой, которую пора отправлять на погребальный крадо. Но он сам теперь далеко не молод, а старая Торбьерг совсем не изменилась. Ну разве что двигаться ей стало труднее, и теперь она уже не поднималась в комнату к Гунналугу, как было еще с десяток лет назад. Тогда она поднималась, чтобы посмотреть за работой темнолицего колдуна. Смотрела, если он разрешал, спрашивала, и он, если был в настроении, отвечал. Потом она начинала ворчать, потом и откровенно ругаться, обвиняя Гунналуга в магической безграмотности. И тем не менее порой советы Торбьерг давала ценные, и Гунналуг этими советами пользовался.
Показывать старой колдунье свою беспомощность ему не хотелось, хотя уровень его магических сил она, наверное, и сама определит. И, если ничего не получается у самого, следует попросить совета у старухи. Вдруг да подскажет то, что ей видно с высоты прожитых лет. Кое-что старуха, несомненно, знает и владеет некоторыми экзотическими техниками, о которых сам Гунналуг даже не слышал. И спросить Торбьерг следует напрямую. Это могут быть знания, мимо которых Гунналуг когда-то просто прошел, не посчитав их достойными изучения и пригодными для использования. Это могут быть тайные знания другой магической школы, в древности выступающей в качестве противоборствующей ордену темнолицых колдунов силы. Это может быть вообще что-то приобретенное самостоятельно. При всем отсутствии системы, которую давала изложенная в скрижалях наука, старая Торбьерг тоже кое-что знала и, возможно, в некоторых незначительных для него самого аспектах даже превосходила Гунналуга. Но отсутствие системы играло и свою положительную роль. Если во время проведения сложной магической операции следовал провал, то, не зная основополагающих сводов, не понимая сути связующих нитей, приходилось самостоятельно искать выход из положения. А провалов, судя по тому, что знал Гунналуг о мастерстве старухи, должно было быть множество. И тем не менее она добивалась результата. Следовательно, самостоятельно добиралась до сути и отыскивала выход. Значит, могла отыскать его и сейчас. Вернее, могла помочь ему отыскать…
– Твоя беда в том, что ты весь раскрыт… Ты плохой колдун, потому что весь раскрыт… Не только поэтому плохой колдун, но это главное… – не слишком опасаясь уязвить самолюбие хозяина башни, кричала слегка глуховатая и потому громкоголосая старая Торбьерг в ответ на откровенные жалобы Гунналуга.
– Я не о том тебя спрашиваю, старая дура, какой я колдун… Это я без тебя знаю…
– А я о том тебе говорю, что ты спрашиваешь. Я давно за тобой следила. Уже лет пять назад ты начал совсем портиться. Даже я, здесь, в своей каморке, сидя, чувствовала все, что ты делаешь, и видела все, что у тебя внутри осталось. И со стороны все, кому Один дал дар, видели. Твоя беда в том, что ты хочешь работать не головой, а силой. Я тебе много раз говорила это. А ты попробуй поднять тяжеленный камень над головой. Такой тяжелый, что жилки на висках лопаются. Поднимешь? Будешь ты при этом видеть, что вокруг тебя творится? Заметишь человека, который тебе в спину из лука целится? Только плохие колдуны всю свою силу выставляют. Хорошие головой работают и силу берегут. Может быть, ты просто исчерпал все, что тебе было отпущено Одином? Все разбросал, что копить должен был. Я тогда еще думала, на сколько лет такого родника хватит? Ты плохой колдун. Ты разорвал связи между внутренним и внешним «Я» и потому не можешь восстановиться.