Огненное море
Шрифт:
— Для меня он — тот, о ком говорило Пророчество.
— Ты готов? — спросил я.
— Готов, — твердо ответил он.
Я начал петь заклинание, те слова, которые впервые услышал от сартана Альфреда. Благословен будь Единый, пославший его нам!
Тело принца Эдмунда напряглось, вздрогнуло, словно он вновь ощутил, как впивается в его грудь смертоносное копье. Лицо его исказила боль телесная и душевная — сознание своего поражения и та быстрая, но яростная борьба, в которой жизнь расстается с телом и душа покидает мир.
Мое сердце переполняла жалость, но
Поняв, что происходит, Клейтус попытался остановить меня. Он и прочие лазары ярились вокруг меня, но для меня они значили не более, чем жаркий ветер, дующий с Огненного Моря.
Мертвые не говорили ничего: они смотрели.
Живые переговаривались между собой, всплескивали руками, недоумевая — даем ли мы им надежду, или хотим еще более усугубить их отчаяние.
Тело лежало у моих ног неподвижно, словно я перерезал какие-то магические жилы, приводившие его в движение. Призрак Эдмунда, его дух обрел свой подлинный облик. На мгновение он предстал передо мной и своим народом таким, каким был при жизни — молодым, прекрасным, гордым и исполненным сострадания.
Он бросил последний взгляд на свой народ, на живых и мертвых, а после исчез, как утренний туман под лучами солнца.
И была битва в тот день, но не между живыми и мертвыми, а между мною и мертвыми — с одной стороны, и Клейтусом и лазарами — с другой. Когда же битва окончилась, лазары были побеждены, и сила их более не была так чудовищно велика. Они бежали, надеясь снова обрести былое могущество и продолжить битву. Некоторые мертвые присоединились к ним, страшась неведомого, предпочтя мириться со знакомым злом. Но много больше их пришло ко мне, и они молили меня освободить их.
Когда окончилась битва, живые Кэйрн Телест переправились через Огненное Море в город скорби, Некрополис, и объединились там с теми, кому удалось избежать смерти в чудовищной бойне, устроенной мертвыми. Теперь их предводитель — Балтазар. Первым законом, который он принял, был закон, запрещающий использование некромантии. Первым указом его был указ, повелевавший с должным почтением предать тела мертвых волнам Огненного Моря.
Лазары исчезли, но они таятся где-то, и угроза эта витает над живыми, нависает над ними, омрачая дни их, подобно тяжелым облакам, истекающим ядовитым дождем. Ворота города закрыты, потайные ходы заложены камнями, а стены надежно охраняются. Балтазар держится того мнения, что лазары ищут способа пройти сквозь Врата Смерти, а, возможно, уже и сделали это.
Я также полагаю, что Клейтус ищет пути через Врата Смерти, но не верю в то, что он нашел способ проникнуть сквозь них в иные миры. Он пребывает в этом мире, как и все лазары. Временами в долгие часы бессонных ночей моих я слышу их голоса. Я слышу их крики — в них ненависть и невыносимая боль агонии. И ненависть приковывает их к миру, в особенности же ненависть ко мне, ибо знают они, что во мне воплотилось Пророчество, и я — тот, кто свершил его.
Неописуемы мучения, которые переживаем мы, лазары. Души наши стремятся обрести свободу, но не могут
Я хожу по улицам Некрополиса, тем улицам, которые когда-то были шумными и оживленными, ныне же пусты. Я хожу по опустевшим залам дворца и вслушиваюсь в эхо своих собственных шагов. Я хожу по полям Старых Провинций, пустынным и заброшенным, и среди полей Новых Провинций, где ныне живые трудятся вместо мертвых. Я прихожу на берега Огненного Моря — с каждым циклом оно отступает все дальше.
Когда же боль существования, которое я принужден влачить, становится невыносимой, я вновь возвращаюсь в Чертог Благословенных, дабы обрести там новые силы.
Мои страдания суть кара моя и жертва моя. Возлюбленная моя Джера пребывает с лазарами. Ненависть ее ко мне велика, она жалит, как клинок, но лишь потому, что ненависти ее приходится вести бесконечную борьбу с ее любовью, и верую я, что любовь сильнее. Когда окончится ожидание, когда завершены будут труды мои, я снова заключу в объятия мою возлюбленную, и вместе мы обретем покой, в котором ныне отказано нам. Эта мечта живет в сердце моем: это — единственный и счастливый сон, который является моим бессонным глазам. В этом мое успокоение и моя надежда. Любовь и сознание моего долга поддерживают меня в моем бесконечном тягостном ожидании. Время Пророчества еще не наступило, но оно близко.
«Он принесет жизнь мертвым, надежду живущим, и для него откроются Врата».
Из Собрания писаний Джонатана Лазара, составленного Балтазаром, правителем Некрополиса в мире Абарраха.
ЭПИЛОГ
«Господин мой, вы можете совершенно забыть об Абаррахе и сбросить его со счетов.
Я нашел свидетельства тому, что некогда в этом обломке бесплодного оплавленного камня обитали сартаны и менши. Однако климат, несомненно, оказался слишком суровым для того, чтобы ему смогла противостоять даже их могущественная магия. Они пытались установить связь с другими мирами, но все их попытки окончились неудачей. И ныне их города стали гробницами для них.
Абаррах — мертвый мир.
Я уверен, что мой Повелитель поймет, почему я не предстал перед ним, чтобы лично изложить все обстоятельства моего путешествия и наблюдения. Необходимость призывает меня отказаться от этого. По возвращении с Абарраха я узнал, что сартан, которого я обнаружил на Арианусе, тот, что именует себя Альфредом, прошел через Врата Смерти. Есть свидетельства того, что он направился на Челестру, в четвертый мир, созданный сартанами, — мир воды. Я последую за ним туда.
Засим остаюсь, ваш преданный и верный сын, Эпло.
Отчет Эпло о посещении мира Абарраха; из архивов Правителя Нексуса
Эпло, мой преданный и верный сын, ТЫ ЛЖЕЦ.