Огненные цветы
Шрифт:
Пока все понятно и объяснимо. Но за то, что она позволила Роджеру выдать себя за отца Сабрины, ей придется ответить!
Ребекка принесла ему выпивку.
– Спасибо, милая. – Он залпом проглотил содержимое бокала.
– И чем же вы были заняты все эти годы?
– Да так, то одним, то другим. В том числе золото мыл.
– Ну и как?
– Напал на богатейшую жилу в Блэк-Хиллз. Со временем мы с партнерами стали миллионерами. Я не хвастаюсь. Деньги мне принесло чистое везение, а не упорный труд. Но использовать их я собираюсь
– Начиная с ИРБ?
– А, Бекки уже все вам рассказала?
– В самых общих чертах. Каковы ближайшие планы Братства?
– Извините, Дэн, – прищурился Брайен, – но это секрет. А как насчет пуговиц – получится?
– Нет проблем. Я на месяц ускорю свой отъезд в Англию. Следовательно, отплываю через две недели.
– Отлично. Чем раньше, тем лучше.
– А когда у вас крайний срок?
– Первого апреля.
Они заговорили о графике производства, доставке, цене и тому подобном. Через пару часов со всеми деталями было покончено. Батлер добавил всем вина, и разговор перешел на другие темы.
– Равена часто вспоминает вас, Брайен, – заметил Батлер. – Узнав, что вы живы и благополучны, она страшно удивится и обрадуется. Вы ведь дадите ей знать о себе?
Брайен промолчал. Откуда ему знать, насколько Равена посвятила его в их дела? У Батлера умные глаза и цепкий, хитроватый взгляд Чеширского кота. Откровенничать с ним не стоит. Брайен ушел от прямого ответа:
– Так ведь вы как будто сказали, что она с дочерью в Европе.
– Весной Равена собирается вернуться в Ричмонд.
– А как ее родители, герцог и герцогиня Ольстерские?
– Оба умерли.
– Печально. – Брайен опустил взгляд и подумал о собственных отце и матери. Им скорее всего тоже недолго осталось жить на этом свете. Слава Богу, хоть Сабрину успели увидеть перед смертью. Батлер говорит, Роджер отвез ее в Ирландию. Что ж, достойно похвалы, хотя такие поступки не в характере его дорогого братца.
– Не знаете, – спросил он Батлера, – мой брат пересек океан только для того, чтобы дать возможность родителям увидеть внучку, или у него были какие-то другие причины?
Батлер словно прочитал его мысли.
– Да, с годами Роджер делается добрее и мягче. Это была просьба вашей матери, и он поспешил ее исполнить. Так оно и было, можете мне поверить. Между прочим, он без ума от Сабрины.
Еще один удар. У Брайена язык к нёбу присох.
– Что, Роджер… любящий отец? – Брайен с трудом заставил себя выговорить эти слова. – Выходит, вы правы, с годами он действительно меняется.
Он посмотрел на часы:
– Очень жаль, что приходится прерывать эту приятную во всех отношениях беседу, но через полчаса у меня очередное свидание. Ребекка, отчего бы нам не поужинать сегодня вместе? Можно пойти во «Французскую таверну», вспомним молодые годы.
– Чудесно.
Брайен поцеловал Бекки в щеку и пожал руку Батлеру.
– Побыстрее,
– Можете на меня рассчитывать, – улыбнулся Батлер. – Возможно, в следующий раз встретимся в Ричмонде.
– Сейчас трудно сказать, это от многого зависит. – Брайен потер щеку. – Всего доброго. Ребекка, когда и куда заехать за тобой нынче вечером?
– Я буду готова к семи. Наш дом на углу Шестьдесят восьмой улицы и Пятой авеню. Скажешь кебмену, чтобы подвез тебя к особняку Кейси, этого достаточно.
Брайен отвесил глубокий поклон.
– Особняк Кейси, каково, Батлер? Эта дамочка кое-чего добилась в жизни, не так ли?
– Вроде бы не она одна, а, маленький мой ирландец-приказчик? – живо откликнулась Бекки, поворачиваясь к Батлеру. – Можешь себе представить, Дэн, – когда все мы гнули спину в Ист-Сайде, он твердил мне, что происходит из королевского рода; мы еще шутили над этим. А теперь выясняется, что это была вовсе не шутка. Да, ирландцы – та еще публика, как любил говаривать мой покойный отец.
У Брайена в глазах сверкнул огонек.
– Между прочим, насчет своих миллионов я пошутил.
– Ну да, и за обмундирование я должна буду платить из своего кармана.
– А что, это мысль, – рассмеялся Брайен. – Ладно, пока. Счастливого пути, Батлер. Бекки, заеду за тобой в семь.
Ужин во «Французской таверне» удался на славу. Брайен и Бекки непринужденно болтали, словно не двадцать лет, а двадцать дней прошло с их последней встречи. Оба охотно погрузились в воспоминания. Обильный ужин завершился кофе с коньяком. Оба оттаяли, размякли, и Брайен решил, что можно заговорить о том, чего они тщательно избегали на протяжении всего застолья.
– Помнишь пикник на Четвертое июля? – спросил он.
Бекки невинно взглянула на него своими огромными глазами:
– Четвертое июля – какого года? Мы в этот день всегда пикник устраивали.
Не дав ей убрать руку, Брайен накрыл ее своей большой ладонью и пристально взглянул прямо в глаза.
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я, – негромко сказал он.
На щеках у Ребекки выступили красные пятна.
– Ну конечно, помню. Только джентльмену не пристало говорить о таких вещах.
– Много упреков на своем веку мне пришлось выслушать, но джентльменом еще никто не обзывал, – улыбнулся он.
– Брайен О’Нил, ты совершенно не переменился за эти годы.
– Да и ты тоже, Бекки. Все такая же красивая, как и в тот день, когда я поцеловал тебя на прощание на вокзале.
– Лжец! Я постарела и потолстела.
– Потолстела? – Брайен критически оглядел спутницу. На Ребекке было роскошное вечернее платье – последний крик парижской моды. Оставляя обнаженными плечи, оно слегка приоткрывало и грудь – как раз настолько, чтобы остальное дорисовало воображение. – Не знаю, не знаю, на мой вкус, в самый раз. Помнишь, я дразнил тебя жердью?