Огненные цветы
Шрифт:
Весной 1879 года Батлер появился в Ричмонде, и Равена решила с ним посоветоваться.
– Что мне делать, Дэн? Я должна быть вместе со своим ребенком.
– Так в чем же дело? Я отправлюсь в Ирландию и привезу Сабрину.
– Ты очень добр, и в твоей искренности я не сомневаюсь, но жертвы такой принять не могу. У тебя полно своих дел. Нет, дам Роджеру еще полгода и, если он по-прежнему будет оттягивать приезд, сама поеду в Ирландию.
В то лето в «Равене» жил пятнадцатилетний сын Джейн Сидли – родители
Хозяйка же была только рада постоянно видеть в доме живого, бойкого паренька – с ним было не так тоскливо и одиноко. К тому же он немало помогал по дому да и в конюшне.
Равену изрядно забавляла откровенная влюбленность мальчика. Он пожирал ее глазами, голос его начинал дрожать в ее присутствии, он бегал за ней буквально как собачонка.
Впервые ей пришло в голову, что влюбленность эта не так уж невинна, когда однажды утром Бэрди сделала удивительное открытие. В руках у служанки были черные кружевные трусики, которые Дэн Батлер привез Равене из Парижа.
– Эй, как это у тебя оказалось?
– Я нашла их в гардеробе у молодого человека. Убиралась у него в комнате – он ведь такой неряха, как все мужчины. Ну вот и наткнулась.
– Бэрди, – строго сказала Равена, – никому ни слова об этом, ясно? Никто не должен знать – ни слуги, ни кто-либо еще.
– Слушаю, мэм. – Служанка заколебалась. – Миссис О’Нил, вы бы лучше поосторожнее с ним. Этот малый положил на вас глаз.
– Что за чушь ты несешь? – фыркнула Равена. – Он же еще ребенок.
– Ребенок мужского пола, и мысли у него тоже мужские, грязные мысли, если вы понимаете, что я имею в виду.
– Ладно, Бэрди, не беспокойся, справлюсь как-нибудь.
Но это оказалось труднее, чем Равена думала. Толковать о сексе с кем-нибудь вроде Брайена, или Джорджа, или Дэна, да вообще любого мужчины, с кем делишь постель, – это одно. Толковать о сексе с пятнадцатилетним подростком – совсем другое; даже не знаешь, как подступиться.
Она долго откладывала этот разговор, так что вроде и нужда отпала.
Мальчики – это мальчики, убеждала себя Равена. В таком возрасте перемены, происходящие в организме, смутные желания загадочны и непонятны и для мальчиков, и для девочек. Джон как раз входил в пору зрелости, и то, что он стянул ее нижнее белье, лишь свидетельствовало, притом достаточно невинно, о его пробуждающихся мужских желаниях.
Но в конце концов случился инцидент, заставивший-таки Равену завести этот трудный разговор. Однажды вечером, раздеваясь ко сну, она услышала за стеной какой-то шорох. Там стоял ящик для белья, и поначалу Равена подумала, что это крысы шастают. Слуги
Она уже стянула нижнюю рубашку и собиралась скользнуть под одеяло, когда взгляд ее словно притянуло к какому-то пятну на стене, обшитой панелями из кедра. Сначала ей показалось, что это след от сучка, но при ближайшем рассмотрении бросилось в глаза, что слишком уж у него правильная форма. Да и свежая древесная пыль вроде была заметна.
За ней подглядывают! И Равена сразу догадалась, кто именно. Она вихрем вылетела из спальни и рывком открыла дверь в соседнюю комнату, где в стену был встроен платяной шкаф.
Равена потянула на себя дверцу, и глазам ее предстала скрюченная фигура Джона.
– Миссис О’Нил, я… я… я…
– Перестань кудахтать, Джон! Что тебе здесь понадобилось?
На лице его отразился ужас. Мальчик пытался что-то сказать, но голосовые связки ему не повиновались, и он только судорожно сжимал горло, из которого вырывались хриплые звуки.
– Не важно, можешь ничего не объяснять. А то я сама не знаю? Подглядывал за мной через дырку в стене – вот чем ты здесь занимался. Ведь ты же сам ее проделал, Джон? Только не ври.
Джон судорожно глотнул воздух и понуро кивнул. Лицо у него так и пылало.
– Тебе должно быть стыдно. А я-то всегда считала тебя своим другом. Но друзья не шпионят.
Джон заломил руки, упал на колени и яростно затряс головой. Наконец он обрел дар речи:
– Нет-нет, вы не понимаете! Я… я… я… я люблю вас!
Так прямо и сказал!
Равена пришла в некоторое замешательство и нервно огляделась. Было уже почти двенадцать, слуги давно разошлись.
– Знаешь что, поднимайся-ка с колен и пойдем ко мне. Это не коридорный разговор, Джон.
Он послушно последовал за Равеной. Она указала ему на стул у кровати:
– Присаживайся. – Она села на край постели. – Ну а теперь еще раз: что это ты там за чушь нес про любовь?
– Но я правда люблю вас, – даже не пытаясь справиться с волнением, зачастил Джон. – Поверьте мне! Я только о вас все время и думаю. Вы мне снитесь. – На глазах у мальчика выступили слезы, и он закрыл лицо руками. – Я даже украл ваши… ваше белье… и вообразил… вообразил… о, я даже слов этих сказать не могу, это такая грязь!
– Успокойся, Джон, – мягко сказала Равена. – Ну при чем тут какая-то грязь? Ты просто растешь.
– В таком случае мне не нравится расти, – со слезами в голосе сказал Джон. – Потому что хочется делать такие ужасные вещи.
– В половом влечении нет ничего ужасного. Наоборот, это самое естественное чувство на свете. Когда станешь постарше и будешь все понимать, научишься управлять своими желаниями, то сам убедишься, что это одна из самых больших радостей в жизни.
– Сомневаюсь. Но это не важно. А важно то, что я люблю, люблю вас. Вы самая красивая девушка на целом свете.