Огненные цветы
Шрифт:
– Гордон, старший дворецкий. – Высокий, с прямыми плечами, важный мужчина в темной ливрее.
Вслед за ним – целая куча помощников и мальчиков на побегушках, все как один одеты в светлые куртки и темные брюки.
– Хэтти, кухарка. – Веселая толстушка с лицом черным как смоль, на голове что-то вроде большого клетчатого тюрбана. Равене Хэтти понравилась с первого взгляда, и, как впоследствии выяснилось, симпатия была взаимной.
– Бэрди, служанка. Естественно, она будет работать под присмотром вашей Розы. – Крохотная живая женщина, и имя ей очень подходит – ни дать ни взять птичка. [9]
9
Бэрди (от
Особого представления Уайлдингам удостоились двое белых из персонала. Один – Берт Макклауд, старший конюх, высокий мужчина с обветренным лицом, серо-стальными глазами и закрученными рыжими усами. Он так сильно растягивал слова, что понять его Равене было столь же трудно, как какого-нибудь ирландского крестьянина из самого глухого захолустья, разве что неторопливая речь оставляла достаточно времени, чтобы разобрать смысл фразы.
– У вас прекрасная конюшня, мистер Уайлдинг.
– Ваша светлость, – рявкнул Хастингс.
– Извините, сэр, то есть я хочу сказать – ваша светлость, – поспешно поправился Макклауд.
– Да нет, пусть будет «мистер», – смущенно пробормотал герцог.
Конюшня состояла из двух упряжных, трех аравийских скакунов и трех лошадей для прогулок. Не считая рабочих коняг и двух жеребят от аравийцев.
Непринужденность в сочетании с почтительностью, женщины, наделенные чувством собственного достоинства, но и несколько легкомысленным очарованием, медлительность на грани апатии, личная честь и преданность белому – все это тоже составляло традиционную гордость Юга. Южанина могли привести в ярость три вещи: оскорбление семейной чести, белой женщины, кем бы она ни была, и Юга. В любом из этих случаев оскорбление можно было смыть только безоговорочным признанием вины или сражением на поле чести.
Другой белый, Карл Рейнолдс, – главный управляющий поместьем. Жену его звали Диной. Симпатичная блондинка, чей цвет кожи выдавал наличие негритянской крови, формально в штате не числилась, хотя время от времени ей платили за услуги на балах и званых вечерах.
Рейнолдс – смуглолицый, на редкость подвижный мужчина; при виде Равены в его темных глазах мелькнул огонек. Равена ответила ему прямым, немигающим взглядом, ощущая, как меж нею и этим человеком возникает некое магнетическое влечение или, скажем, зов тела – выражение, которое ее родителей несомненно шокировало бы. Она услышала его от Брайена, а Рейнолдс чем-то напомнил ей его.
В первый же день по приезде Уайлдингов полковник Тейлор устроил у себя бал. Равена с матерью надели свои последние обновки – платья, купленные этой весной в Париже, где они только что вошли в моду. Роскошные платья, которые сразу бросаются в глаза, как луг, сплошь покрытый цветами. Вместо тяжелого, неуклюжего кринолина – фижмы, эффектно подчеркивающие достоинства фигуры: плоский живот и пышные бедра. Корсаж более свободный, чем обычно, с эластичной шелковой лентой по верхнему краю. Декольте
Равена выпорхнула на середину спальни и сделала изящный пируэт.
– Ну, Роза, как я тебе?
Девушка захлопала в ладоши.
– Королева бала, можете не сомневаться, мисс Равена.
– Ну-ну, не слишком-то увлекайся. Эти южные красавицы тоже не лыком шиты, недаром о них идет слава по всему свету. Как тебе здесь нравится?
– Пока всего один день прошел, – неопределенно откликнулась Роза, – так что трудно сказать, мисс Равена. Понятно одно – это не Ирландия.
– Это уж точно, но ничего, привыкнешь. А как насчет Бэрди и остальных? Притираетесь?
Роза переступила с ноги на ногу.
– Даже не знаю. Чудно как-то, из слуг во всем доме я единственная белая. И еще забавно: со мной обращаются будто с какой-нибудь важной дамой.
– Так это как раз потому, что ты белая.
– Понимаю. И все-таки неплохо, чтобы в доме оказалась еще хоть одна белая кухарка или служанка, – было бы с кем посплетничать.
– Не беспокойся, еще успеешь завести друзей. У жены полковника Купера белая служанка. И насколько я понимаю, у жен других соседей тоже. – Равена ткнула Розу в бок и хитровато подмигнула. – Думаешь, я не заметила, как ты смотрела на управляющего – как его там? Ах да, Рейнолдс.
– Как вам не стыдно говорить такие вещи, мисс Равена, ведь он женат, – вспыхнула Роза.
Равена присела за туалетный столик и собрала волосы на затылке.
– Сегодня, пожалуй, подойдет зеленая лента. Ну-ка неси ее сюда. Да, этот Рейнолдс – мужчина представительный.
– И глаз у него острый, тут уж ничего не скажешь, – подтвердила Роза и, перехватив в зеркале взгляд Равены, ухмыльнулась: – Да только не на меня он смотрел.
– Ах ты, нахалка!
Обе залились смехом и долго не могли остановиться.
Поместье полковника Тейлора было очень похоже на их собственное, только поменьше. Такой же неуклюжий дом-коробка, белый, с колоннадой. Жасмин, глициния, жимолость.
От мучительной церемонии официального представления вновь прибывших хозяин их избавил, за что Равена была ему от души благодарна. Полковник Тейлор подвел Уайлдингов к своей жене Минни, смешливой толстухе, полнотой почти не уступающей мужу.
– А это мой сын, лейтенант Бартон Тейлор.
На лейтенанте Тейлоре была кавалерийская форма: парадный мундир с алым поясом и орденской лентой через плечо. Серьезный молодой человек лет двадцати пяти с зачесанными назад прямыми светлыми волосами и большим носом.
Полковник повел герцога по залу, представляя его наиболее влиятельным гостям, а те, в свою очередь, подменяя хозяина, знакомили их со своими друзьями, также входившими в самый избранный круг ричмондского общества.
Минни Тейлор взяла на себя ту же роль в отношении Ванессы, а ее сын Барт предложил руку Равене.
От лейтенанта Коллинза она уже наслышалась о неземной красоте и элегантности женщин Юга, но, честно говоря, не могла вообразить, что они будут так красиво одеты. В конце концов до Парижа отсюда тысячи и тысячи миль, и вообще Равена считала, что местные дамы одолели лишь начальные классы светского образования.