Огненные драконы

Надысев Александр Валентинович

В Институте вулканологии и сейсмологии долго вели споры обо всём, и в том числе о научной деятельности Попкова. Студенты старших курсов, уже молодые учёные, восхищались смелостью вулканологов покоривших лаву вулкана, а некоторые завидовали им. Были и такие, кто ставил под сомнение успехи Попкова и Иванова. Особенно возмущался молодой учёный Кухер. Он с жаром доказывал студенткам, окружившим его:

– Такое даже трудно себе представить, как это, плыть по раскалённой лаве, да ещё заниматься измерениями? Да это просто

невозможно!

А одна из студенток Ольга, тихо возразила:

– Но ведь Попков получил одобрение академиков.

Её тут же поддержали:

– Попков получил премию, и знаете, за что? Представляете, они, как мальчишки, проплыли по раскалённой лаве вулкана сверху вниз, как по реке на плоту, и остались живы.

– А я верю в тот подвиг, – тихо сказала Ольга. – Попков честный и никогда не врал.

– Ладно, пусть будет по-твоему, – согласился Кухер и, взяв под руку Ольгу, предложил. – Может пойдём пообедаем?

Студенты шумной гурьбой выходили из института. Они шли по главной лестнице и никак не могли успокоиться. Продолжая завидовать Попкову, они мечтали о своих сногсшибательных подвигах на вулканах. В вестибюле студенты остановились и опять заспорили.

– Не верится что-то, разве это возможно?

– Это какой-то цирк! – рассмеялся рыжий студент.

– Что ты понимаешь в этом, – чуть не сбил его с ног какой-то вихрастый парень. – Нужно учиться у Попкова смелости и одержимости в достижении цели настоящего учёного. И он это показал, впервые измерив температуру движущегося лавового потока вулкана.

В вестибюле института было, как всегда шумно. Все столпились там и обсуждали последние новости о начавшейся войне с фашистами.

Виктор Попков вошёл в вестибюль и, продравшись сквозь толпу студентов, стал подниматься по главной лестнице. И вдруг он увидел свою Ольгу, которая спускалась по лестнице под руку с каким-то кучерявым хлюстом.

«Какой франт, весь разодетый! Кто он такой»? – подумал он.

И услышал голос Ольги:

– Виктор, где ты ходишь? Вот познакомься, мой друг молодой учёный Кухер.

Попков, раскланявшись, стал подниматься по лестнице, как вдруг услышал голос своего любимого преподавателя:

– Виктор, зайди ко мне в кабинет.

– Извините, – пробормотал Попков, – я пойду к Заварицкому.

Обернувшись, он сказал:

– А вам я желаю счастья!

– Витя, ну погоди. Ты не так всё понял, – кричала ему вслед Ольга, но увидела лишь спину своего прежнего обожателя.

А Попков бежал по коридору, в голове его рождались проклятья одно за другим:

« … не дождалась меня! Нашла себе другого «домашнего» учёного…»

«Ну и пусть, а я останусь с вулканами и только с ними!» – решил он и вошёл в кабинет.

Академик Заварицкий, директор Камчатской вулканологической станции, тепло встретил Попкова, обнял и сказал:

– Война, Виктор!

– Знаю, меня

призвали в ряды Красной армии, я ведь лейтенант.

«Эх, – подумал академик, – не успел я отправить такого перспективного учёного на Камчатку. Не успел!»

Заварицкий достал початую бутылку коньяка и, разлив её, поднял свой стакан:

– Ну что ж, Виктор, давай выпьем за победу!

Глава 15. Спор академиков

В конце июня 1941 года в Москве было тревожно, запахло войной, но жизнь в столице продолжалась. Академик Александр Заварицкий был дружен с академиками Николаем Семёновым и Сергеем Смирновым, и как только Семёнов был избран член-корреспондентом Академии наук СССР, то друзья его сразу «зауважали». Они часто семьями собирались на дачах, там отдыхали и предавались непрерывным спорам.

Вот теперь на даче Семёнова они сидели втроём под яблоней и, потягивая вишнёвую настойку, лениво беседовали о своих научных замыслах и, конечно, вспоминали своих учеников. Заварицкий, вспомнив что-то, вдруг спросил Семёнова:

– Николай Николаевич, говорят, что вы на своих лекциях потешались на счёт дрейфа Попкова, моего ученика. Нет?

– Это что, твой аспирант Пийп доложил? Не скрою, я не сторонник цирковых номеров, тем более, верхом на лаве вулкана. Это же выдуманный советский цирк!

– Почему?

– Потому что, это невозможно себе представить, – разгорячился Семёнов. – Как это можно прокатиться на корочке лавы вулкана? Разве это научный подход? Да это просто потеха какая-то твоего Попкова и его приятеля Иванова.

– Я не вижу никакой потехи, – возразил Заварицкий. – Это была удача наших ребят и правильный инженерный расчёт. Ведь они стояли на толстой корке лавы, на подложенных под ноги камнях и были в асбестовой одежде и ботинках.

– Ну, не знаю, что и говорить, – задумался Семёнов и вдруг вскричал. – Нет, нет, всё равно не верится …

– Я тоже не очень- то доверяю этим сказкам, – поддержал его Смирнов.

И вдруг Семёнов шёпотом поделился со своими друзьями:

– На меня наш вице-президент Иоффе с четырьмя академиками накатали письмо в ЦКа, вот за эти слова – «советский цирк», в котором привели как отрицательный пример воспитания студентов нашего института.

– Неужели?

– Мне, конечно, влетело за мои высказывания, – пояснил Семёнов, – но я всё равно не верю в этот «подвиг»!

– Но, друзья мои, это действительно подвиг молодых учёных, стремившихся как можно качественнее исследовать вулканы, в том числе и лаву, которая, как вы знаете, ползёт по склону вниз. А как измерить температуру лавы и её состав на протяжении всего спуска? Как это сделать? Вот Попков и придумал набросать плоских камней на корку лавы и вместе с Ивановым совершили дрейф, во время которого они измерили все параметры лавы и собрали пробы её газов.