Огненные слёзы
Шрифт:
Прямо перед тем, как свет померк, и всё вокруг заволокли удушливые клубы пыли, Корт успел взглянуть на девушку. Она смотрела на него так, словно на свете не существовало никого, кроме Корта. В её глазах смешались испуг, отчаяние, мольба и боль. Её взгляд был таким открытым, интимным. Сейчас, когда они оказались на краю гибели, всё наносное слетело, словно засохшие листья на ветру, обнажив ничем не прикрытую душу. Такую ранимую, но в то же время сильную. Чуткую и пугливую, но страстную и решительную.
Корт никогда не видел Юту такой
Мир вокруг рушился, и Корт с Ютой оба понимали: это могут быть последние секунды их жизней. И в этот миг то, что они видели — были лица друг друга.
А потом глаза Юты расширились от ужаса. Она закричала. Корт подобрался, готовясь до последнего закрывать её своим телом. Ему показалось, что в спину ударило тараном, как будто тот великан, что крушил всё вокруг, разбрасывая глыбы, решил во что бы то ни стало добраться до девушки, от страха сжавшейся под ним в комок.
Корт покрепче сцепил зубы и упёрся в землю руками и ногами, готовый удержать любую тяжесть. Он знал, что упадёт, только когда под неимоверным весом переломится его хребет.
Корта снова тряхнуло, словно кто-то невидимый пытался скинуть его с девушки. Грохот стоял такой оглушительный, что Корт перестал слышать, как кричит Юта. Ему в спину воткнулось что-то острое, а потом его вдавило в землю с такой силой, как будто на него обрушились все Красные Горы.
Корт ощутил, как его руки и ноги буквально погружаются в песок. Жилы трещали, а мышцы готовы были полопаться. Но если он позволит этому произойти, то глыба, которую он держит на своей спине, опустится на Юту и раздавит её маленькое хрупкое тело. А потому он должен терпеть.
И Корт терпел.
Грохот стих. Юте показалось, что небо и земля успели несколько раз поменяться местами, хоть в то же время она понимала, что лежит на том же месте. Оглушённая и ослеплённая, она ничего не видела и не слышала. Единственным ощущением, которое осталось во всём мире — было тело Корта, крепко прижатое к ней. Юта знала, что они всё ещё живы только потому, что чувствовала его сердцебиение, отдававшееся барабанным эхом у неё в груди.
Его сердце стучало так бешено, сквозь кофту ударяя её по ребрам, что она даже не ощущала собственного сердцебиения, как будто у них осталось одно сердце на двоих.
В ушах болезненно звенело, Юта хотела прикрыть их руками, но едва смогла пошевелиться. Через бесконечно долгие минуты, когда она слышала только оглушительно высокий звук, резавший слух, и видела перед глазами только расплывающиеся красные пятна, к ней начали возвращаться слух и зрение.
Вокруг было темно. Настолько темно, что такого мрака она не видела никогда в жизни. Так темно, как будто она оказалась в самых недрах Нибелии,
Из звуков Юта слышала лишь тяжёлое прерывистое дыхание Корта прямо у себя в ухе.
— Корт, — жалобно позвала она. — Корт, ты в порядке?
— Да, — прохрипел мужчина в ответ.
— Что случилось?
Некоторое время он молчал, отчего внутренности Юты начали болезненно завязываться в узел.
— Нас завалило, — ответил он бесконечно медленно, делая паузы после каждого слога.
Дыхание мужчины вырывалось из груди с хрипами, и Юта вдруг испугалась. Извиваясь как змея, она начала шарить руками вокруг, пока не сумела извернуться так, что вытащила руку из-под Корта.
То, что она поняла — они оказались погребены под завалами Зала Свитков, в котором, по всей видимости, обрушился потолок. Почти везде, куда она могла дотянуться, её рука тут же упиралась в шершавые острые каменные глыбы. Она скользнула рукой по боку Корта и наткнулась на массивный камень, упирающийся ему в спину. Мужчина хрипел, его тело содрогалось. И Юта наконец поняла, что они не просто лежат под гигантской каменной плитой — Корт держит весь её чудовищный вес на своей спине, не давая глыбе раздавить их.
— Корт, — прошептала Юта.
В её глазах вскипели горячие слёзы и пролились ручейками по щекам. Наверное, Корт, прижатый к ней, ощутил на её щеках влагу, потому что он прохрипел, делая между словами настолько длинные паузы, что Юта начинала пугаться, не уверенная, услышит ли продолжение:
— Не… плачь. Я… не… дам… тебе… умереть.
— Тшш, молчи. Не говори ничего, — взмолилась Юта.
Рукой, которую удалось высвободить, она ощупывала Корта. Его левый бок был липким и мокрым. Без сомнения, это была кровь.
— Только держись. Мы выберемся, — прошептала Юта.
Свободной рукой она снова и снова обшаривала камни, извиваясь под такими углами, как будто у неё вовсе не было костей. Пока наконец не нашла некое подобие щели между плотно прижатыми друг к другу булыжниками.
Юта начала с силой царапать ногтями эту щель. Она помнила ту выемку в стене в тренировочном зале, которую оставил нож Корта. Несмотря на то, что скреплённый песок становился очень твёрдым и прочным, это всё-таки был песок.
Медленно, бесконечно медленно, но ей удалось выкрошить горстку, а значит, это было небесполезно.
Тело Корта била крупная дрожь. Юта ощущала горькие капли пота, стекавшие по её лицу. Она чувствовала, как очень медленно, наверняка, незаметно в любых других обстоятельствах, его тело опускалось. Может, всего по миллиметру, но у неё перехватывало дыхание от ощущения той тяжести, которая готова была прихлопнуть их, похоронив заживо.
— Держись, только держись, — умоляла его Юта, и с новой силой скребла неподатливый камень содранными ногтями.