Огненный Лорд и я

Беренготт Лючия фон

— Наверх… — скомандовал до странности хриплым и отрывистым голосом, будто ему не хватало воздуха.

Спустил меня с лошади, быстро развязал и подхватил на руки, взбегая по лестнице и толкая спиной высокую, скрипучую дверь старого замка. Поставил на землю, поискал в растерянности глазами, остановился на мне… и вдруг, побелев лицом, медленно и тяжело съехал по стене на землю.

И только тогда я увидела. Из прорехи между нижней и верхней частей брони, из его левого бока торчала рукоять кинжала — длинная, красиво перевитая

кожаными лентами. С королевской эмблемой на торце.

* * *

— О боже… Эллиор… — я беспомощно стояла перед ним на коленях. — Что делать? Что мне делать?

Он явно терял силы, хоть кровь и не вытекала из раны прям сильно. Скорее струилась тоненькой, непрекращающейся струйкой. Я старалась не смотреть на эту струйку, потому что знала, что вместе с ней вытекает из моего любимого жизнь.

Он приоткрыл тяжелые веки.

— Спрятаться. Здесь много комнат… И скоро будет бойня… Если Ихташ выживет, он найдет тебя… Я выбросил Инквизитора в пропасть после того, как он пырнул меня. Подумают… что и ты… с ним… свалилась…

— Нет! Что делать с тобой? Как… это… — я водила руками вокруг ножа, боясь прикоснуться. Неизвестно откуда пришло знание, что нож из раны вытаскивать ни в коем случае нельзя, потому что он хоть как-то затыкает рану… Если его вытащить — Эллиор может умереть в считанные секунды.

— Никак… Мне крышка, любовь моя. Роди мне сына. Пусть… вырастет и отомстит. Прячься, Надя…

Снаружи уже шумели, явно выстраивая что-то у обрыва ущелья. Я зарыдала, обнимая его и прижимаясь лицом к его щеке — до странности холодной, будто он уже умер.

— Тшш… Ну что ты ревешь… — успокаивал он меня, будто это я умирала с предательским кинжалом в боку. — Такова жизнь… Мужчины часто умирают раньше женщин…

— Это у вас! — неожиданно разозлилась я — на себя, на него, на всю эту поганую страну, с ее погаными законами, продажным Инквизитором и разжиревшим, развращенным властью королем! — У вас все мрут, как мухи! И женщины бесправные или продажные! Или такие суки, как твоя мать! Я ведь говорила — надо было ОСТАТЬСЯ У НАС!!

Я понимала, что не имею права орать на раненного, что только хуже делаю своими криками, и нету от моей истерики никакого толка. Но не могла остановиться — била кулаками в пыльную каменную плиту у себя под ногами, плакала и ругала его на чем свет стоит.

Он вдруг протянул руку, гладя меня по щеке.

— А ты все такая же дикарка, как тогда… когда я в первый раз увидел тебя… Когда хотела мне хозяйство откусить… Помнишь?

Сквозь слезы закивала, прижимая его ладонь своей, пытаясь передать ей свое тепло. Так странно — когда-то он грел меня. Теперь я его грею.

И вспомнила.

— Я прокусила Инквизитору палец…

Морщась от боли, Эллиор усмехнулся.

— Думаю, ему уже все равно… Но я спрошу, что он думает по этому поводу…

— Эллиор…

— Прячься моя лаани, —

жестко приказал он. — Ты не сможешь пробыть со мной до конца.

Я замотала головой так яростно, что слезы разлетелись во все стороны.

— Нет! Я не брошу тебя! Я… я спрячу тебя вместе с собой! Пусть думают, что мы оба упали с лошади… — прежде, чем он откажется, я потянула его за руку, а когда отлепился от стены, зашла ему за спину и просунула руки под мышки. Попыталась приподнять. И тут же снова разревелась — поняв, что не смогу. Обняла его сзади, позволяя опереться о меня спиной.

— Не плачь, родная… — он мягко успокаивал меня, гладя по руке и потираясь щекой о мою. — Ты же сильная… Вырастишь сына, и все будет у вас хорошо… Сначала ты будешь его защищать, потом — он тебя…

Я всхлипнула.

— Как я выращу дракона одна?

Он замер на мгновение.

— Думаешь… они… не безумцы? Кто верит в это?

И я вспомнила, что хотела узнать, в чем хотела удостовериться, прежде, чем останусь одна.

— Поклянись мне, Эллиор… — лихорадочно зашептала ему в ухо. — Умоляю… Перед лицом своих богов, поклянись, что не знал об этом… что не взял меня, потому что хотел ребенка-дракона…

— Дура! — вдруг гаркнул он, тут же задохнувшись от боли. — Неужели после всего, что было, тебе нужны какие-то клятвы?!

— Прости меня… — я сжала его еще крепче. — Я дура, да… Просто он сказал… Инквизитор… Что ты врал мне… а на самом деле все знал…

— У нас нет времени на все это… — рычал он, не слушая. — Оставь меня! Прячься! Я все равно не выживу… Этот урод попал мне в печень — смертные не выживают от таких ран! Или сам подохну или меня добьют… Прислушайся! Там уже перекидывают канаты с гарпунами… Если тебя заберет король — точно теперь не оставит ребенка в живых… побоится мести…

Понимая, что он прав, я захлебнулась слезами… Уже ничего не видя перед собой, рыдая, целовала куда ни попадя, пытаясь насытиться, напробоваться, нанюхаться им в последний раз… начиная желать, чтобы он умер прямо сейчас, на моих руках… а не под мечами тех, кто «добьет его». Сдавила его руками и завыла в шею — почти беззвучно, чтоб не услышали.

— Что там за веревка? Рядом с лошадью нашего несчастного Инквизитора?

Мы оба замерли, узнав ненавистный голос короля.

— Похожа на ту, которой была связана девица, Ваше Величество…

— Да ну… Значит, моя сладенькая спаслась… Как я рад.

— Да, Ваше Величество… похоже на то… Наверняка, прячется внутри этого заброшенного замка.

Эллиор стиснул мою руку.

— Ну так, найдите же мне ее… Не мне же по развалинам бегать, в прятки играть…

— Слушаюсь, Ваше Величество… Мост вот-вот будет готов…

Снова зазвенели абордажные кошки.

— Сладенькаяяя, — король дурашливо повысил голос, кривляясь. — Выходииии! Где бы ты не пряталась, я все равно найду тебя…