Огненный шторм
Шрифт:
Еще ни одна девушка меня так не обзывала. Обидно. Между тем красная бусина выделывает у меня в животе разные сальто. И не только в животе. В горле. В легких.
Опускаю голову под воду. Сжимаю губы. Жду, когда зажжется тревожный маячок: «НЕДОСТАТОК КИСЛОРОДА». А потом сирена: «ВЫНЬ ГОЛОВУ ИЗ ВОДЫ!»
Ни маячка, ни сирены. Все отлично:
Давай.
Эко плавает кругами где-то внизу. Ныряю к ней. На уши давит. Сразу становится темно. Вода на поверхности — градусов шестьдесят. Очень быстро падает на десять градусов.
Останавливаюсь.
Она всплывает ко мне. Я вижу, что кулон у нее на шее светится. Он освещает ей путь и при этом окутывает сиянием все ее тело, словно на ней надет переливчатый комбинезон из теплого света.
Включи часы, Джек.
Зачем?
Укажут дорогу.
Гляжу на часы на левом запястье. Папин подарок. Старомодный циферблат на браслете темного металла. Не знал, что она их заметила. Надеюсь, они водонепроницаемые. Вспоминаю, как они спасли нас с Джиско на Манхэттене — отразили два луча света из автомобиля армии темных сил. Ладно, включайтесь. Зажигайтесь. Сезам, откройся. Крибле, крабле, бумс. Эко, я не понимаю, как это делается.
Перестань считать, что они от тебя отдельно. Представь себе, что это часть тела.
Ладно, поглядим. Вот у меня рука. Вот запястье. На запястье застегнут браслет. Чувствую тяжесть часов. Давление браслета. Браслет нагревается. И часы начинают светиться…
Меня окружает миллион сверкающих точек. Они танцуют вокруг. Обволакивают меня. Согревают.
Мне больше не холодно. Давлению конец. Видно как днем.
Мы спускаемся все ниже. И попадаем в волшебную страну. Со мной такое в первый раз. Почему же мне кажется, что так и надо, словно бы я вернулся домой?
Потому что это и был твой дом. Джек, мы все родом из океана.
Да, но это было довольно давно. На какой мы глубине?
Пятьдесят футов. Без часов ты бы тут ничего не видел.
Внезапно я оказываюсь в гуще цвета и движения. Триста, четыреста, пятьсот рыбин. Поперек морды у них ярко-желтая полоса. Каждая рыба весит фунтов пятьдесят. Огромная стая на экскурсии, а я для них занятный экспонат. Наматывают круги.
Эй, Эко! Это кто?
Сериолы.
Они людей не едят?
Нет. Просто им интересно.
Рыбины уносятся прочь с той же скоростью, с которой приплыли. Приближается крупная приплюснутая тень. В длину футов пять. Красновато-коричневый панцирь. Лапы-ласты с двумя когтями. На суше, наверное, была бы страшно неповоротлива. В воде — воплощение грации.
Морская черепаха-каретта,информирует меня Эко.
Она подплывает к черепахе, и та обнюхивает ее массивным тупым рылом. Эко хватается за панцирь и несется вниз, словно с горки.
Исчезающие виды. Им негде жить. Этой черепахе
Я пытаюсь. Не выходит. Мы не полиглоты.
Извини, Эко, я не знаю черепашьего. Не умею говорить со зверями. Что-то мне никак.
Очень даже «как». Это проще простого.
У меня нет этих частот в диапазоне. Так что там говорит твоя приятельница?
Она ничего не говорит. Она просто живет жизнью морской черепахи-каретты.
Ну тогда я ничего особенного не теряю.
Надо бороться с манией величия. На самом деле люди — отвратительное племя. Нам была дана великая сила, а мы обошлись с ней по-идиотски.
Что же мы натворили?
В семидесяти футах под поверхностью Атлантики я чувствую, как Эко с горечью и гневом отвечает, помедлив:
Все погубили. Морские черепахи такого никогда бы не сделали.
Как именно мы все погубили? Что мы сделали и кто виноват?
Но Эко не отвечает. Как уже не ответила за эти несколько дней тренировок на множество моих вопросов — в том числе кто я такой и кто мои родители.
Она ныряет еще глубже. Черепаха уплывает, длинный хвост так и вьется.
Мне жалко, что она уплыла. В этой кроткой великанше было что-то утешительное.
Кстати, о великанах. Из черных глубин на нас уставилось что-то огромное! Что-то вроде утонувшего бревна Совершенно не к месту на этой подводной детской площадке. Слишком прямое. Слишком твердое. Из темного железа. Эко, что это?
Зенитное орудие. Добро пожаловать на Атлантическое кладбище.
26
Громадный старый танкер лежит на песке кверху дном. Бак уцелел, зато корма — словно швейцарский сыр. Что оставляет такие дыры в толстой стальной обшивке?
Торпеды. В этих водах охотились немецкие подлодки.
Подплываем поближе. Завораживающая помесь смерти и возрождения. Корабль-призрак оказался океану очень кстати. На холодном стальном скелете полыхают актинии — с белыми, оранжевыми, пурпурными щупальцами. Кругом кишат рыбы, они снуют в дырах в обшивке, ведущих в просторные тайные покои.
Останки танкера кажутся до странности одухотворенными. Кому ведомы страдания и муки людей, которые утонули вместе с судном? Теперь они покоятся с миром. Тишина братской могилы на глубине сто футов. Когда мы проплываем мимо, громадный омар склоняет голову с усиками, словно охваченный священным трепетом. Ржавые цистерны превратились в высокие своды соборов, где собирается паства из моллюсков в темных рясах. Трубы машинного отделения — мрачные кельи анахоретов-ракообразных.
Загляните в словарь, приятель, но не прямо сейчас. Прямо сейчас я кое-что заметил. В темной дыре. Яркий отблеск серебра. Подводный клад! Затонувшие сокровища! Сую руку в дыру, чтобы его схватить.